Йомсвикинг

Не было и речи о том, чтобы пойти в дом рабов, чтобы увидеть Сигрид, им запрещали пускать нас внутрь. Но уже через день после стычки я стоял под стрехой конюшни в надежде увидеть ее. Помню, как я перекатывал змейкой солнечный камень, полученный от Бьёрна, между пальцев, так же как некоторые парни перекатывали игральные кости или монеты. У Эйстейна крутило живот, и он считал, что в этом была моя вина, потому что если у него болела душа, тут же прихватывало и живот. Он жевал сушеный дягиль, и в тот день из него, не переставая, выходили газы. Каждый раз, когда он наклонялся, чтобы взяться за копыто, из его штанов вылетал характерный звук. В тот день и весь следующий день Эйстейн тихо причитал себе в бороду:

– Нас здесь не понимают, Торстейн. Для них мы лишь драчуны и похотливые кобели, все мы… Это не наш дом… Скоро еще ребенок появится, о Один…

Торгунне пришло время рожать, и палаты Бурицлава подготовили к этому событию. Одна кровать была отставлена, широкий медный чан был наполнен предварительно вскипяченной водой. Бурицлав не скупился, складывалось впечатление, что это его дочь должна была вот-вот родить. Были приготовлены шелковые нити и тонкая иголочка. Две повитухи перебрались в палаты и рассказывали, что сам Бурицлав молился Христу, преклонив колена, чтобы Торгунна успешно разрешилась и чтобы все было хорошо и с ней, и с ребенком. Я не встречал Сигрид, потому что ей приказали быть в палатах и помогать во время родов. Пока я бродил по Вейтскугу в надежде увидеть ее роскошные рыжие волосы, она сидела при кровати в палатах Бурицлава, где всё подготовили к рождению внука йомсборгского хёвдинга.

Торгунна родила на четвертый день после того, как я встретил Сигрид в первый раз. Мы с Эйстейном были на конюшне, когда на улице поднялась суматоха. Мы вышли на улицу и увидели, что по двору шла Торгунна. Живот был большой, Вагн поддерживал ее за спину, а она с трудом передвигалась. Их сопровождали вооруженные йомсвикинги с Аслаком во главе. Ульфар Крестьянин, Торвар Безбожник и еще несколько седобородых воинов остались перед входом, когда отец с дочерью прошли внутрь. Йомсвикинги весь день охраняли вход, вечером мы услышали крики Торгунны, а потом все стихло. Вагн оставался в палатах, на крепость и деревню опустилась ночь.

То, что Вагн не вышел объявить пол ребенка, было плохим знаком. Мы до ночи сидели в длинном доме, многие поговаривали, что, наверно, ребенок родился мертвым, или с ним было что-то не в порядке, или же сложности возникли с матерью. Но никто так до сих пор и не знал, кто был отцом… Старик Фьоле качал головой и считал, что Хель забрала ребенка, она так делала, если мать не хотела сообщить имя отца ребенка. Глубокая скорбь охватила бы тогда Вагна.

Пока мы сидели в ожидании, мой взгляд упал на Сигрид. Она неожиданно появилась в полутьме прямо перед дверью, с кровью на платье и волосами, убранными назад.

– Я ищу Торстейна Тормудсона, – сообщила она.

Все уставились на меня. Фьоле встал и указал на меня своей дрожащей рукой, но не смог произнести ни слова, замерев на месте.

– Не мог даже подумать. – Я услышал голос Эйстейна. – Даже не знаю, как мне поступить: пожать тебе руку или же дать самого быстрого коня, чтобы ты мог ускакать отсюда.

– Побыстрее, – поторопила Сигрид и вышла на улицу.

Я шел следом за ней. Она шла быстро, опережая меня на несколько шагов. Мы еще даже не подошли к воротам крепости, как она побежала. Я старался не отставать.

Сигрид была уже у кровати, когда я зашел в зал. Здесь было немного людей. За длинными столами я увидел нескольких йомсвикингов, Бурицлав сидел на троне, пил из бронзовой кружки и был подавлен, а Вагн находился в ногах кровати и плакал. На постели лежала Торгунна, совершенно голая на окровавленных льняных простынях. Повитуха сидела рядом с ней и давила тряпкой на живот.

Ребенок, лежащий на груди Торгунны, был тоже весь в крови, мне была видна пуповина, болтающаяся между ног этого жалкого существа. Торгунна лежала с закрытыми глазами, поглаживая ребенка по спинке, а его голова лежала у нее прямо в шейной ямке.

Сигрид подвела меня к ней:

– Торгунна, Торстейн Тормудсон здесь.

Торгунна медленно открыла глаза. Она выглядела сонной, но я знал, что это из-за потери крови.

– Ребенок твоего брата родился, – проговорила она, и легкая улыбка появилась на ее губах. – Да… Вагн все знает.

Вагн, должно быть, услышал свое имя, потому что издал такой душераздирающий вой, что казалось, он сейчас упадет на пол и никогда больше не поднимется, но он продолжал сидеть на стуле, закрыв лицо руками.

– Это девочка, – сообщила Торгунна. Она взяла мою руку и положила на спинку малышки. – Но Бьёрн был бы горд.

– Да, – кивнул я. – Он бы гордился.

– Сигрид говорит, что знает тебя. Она говорит, что ты хороший человек.

Я ничего не ответил, но почувствовал, как Торгунна потянула меня за руку.

– Подойди ближе, – прошептала она, и я склонился над ней.

– Если Бьёрн жив… Расскажи ему, что у него родилась дочь.