Йомсвикинг

Фигура, высветившаяся на короткий момент и появившаяся как будто из-под земли или даже из самого Йотунхейма, – единственное, что я помню. Потом мне сказали, что в ту ночь у меня был жар, скорее всего, я проходил с температурой уже пару дней до этого. Лекарь сидел рядом со мной, держа отвар из трав и корней, собранных на этой мерзлой земле, окруженный духами и предками, общающийся с богами, имен которых я даже не слышал ни разу в жизни, многие тогда думали, что нить моей жизни скоро должна прерваться. Но несмотря на то, что лихорадка, свалившая меня в Вейтскуге, была сильной, она не смогла меня побороть, в один день я проснулся и почувствовал легкий ветерок на своем лице, попадавший в зал из дымовых отверстий. Увидел занавес, колышущийся на сквозняке, перевернулся на бок, закашлялся, и из меня вышло много мокроты зеленого цвета, после этого мне сразу стало намного легче, а в кровать запрыгнул Фенрир и прижался ко мне. Я лежал в кровати и прислушивался к тишине, царившей в зале.

Прошло еще немного времени, и я уже стоял во дворе, подстриженный, в одних штанах. Я не увидел ни йомсвикингов, ни рабов. В длинных домах, где мы жили, теперь было пусто и прибрано, а угли в очаге давно остыли. Я нашел свой лук, два топора и сакс, все мои вещи лежали на своих местах, но ни Вагна, ни его людей, ни Бурицлава с дружиной не было, все покинули Хутор.

Я сел на скамью возле очага, было очень непривычно сидеть здесь в тишине. Ветерок залетал в дом через дымоходы и кружил пепел, он ложился мне на ступни и волосы на лодыжках, легкий как снежинки. Снова я остался один. Я мало что знал о любви между мужчиной и женщиной, лишь строфы из застольных песен и стихов, но от них было мало проку. Я представил ее, уходящую со всеми по тропе в лес. Бурицлав ехал в окружении вендов, йомсвикингов, слуг и рабов, эта разношерстная колонна двигалась среди буковых деревьев.

Послышались шаги на улице, я обернулся и увидел входящего Эйстейна. Он убрал волосы со своего испещренного шрамами лба и выдохнул с облегчением. Эйстейн подошел к своему спальному месту и начал складывать оружие, колчаны со стрелами, какие-то свертки с сушеным мясом и травами; он показал их мне, пояснив, что лекарь оставил их для меня, если мне станет хуже, но теперь я встал на ноги, поэтому беспокоиться не о чем.

Поход сквозь вендские леса – одно из моих самых любимых воспоминаний. Я помню запах сырой земли и тысячи переполненных ручейков, образовавшихся из таящего снега; лесную почву, покрытую ветреницей дубравной, и березовые веточки с только что появившимися листочками, шелестящими на ветру. Я ехал верхом на кобыле в белых яблоках, оставленной Вагном, а Вингур шел рядом со мной. Эйстейн считал, что я мог спокойно ехать на своем подросшем коне, потому что тот уже больше не хромал, хотя и не привык возить кого-то на спине.

Вагн оставил нам кусок шкуры, куда наносил какие-то линии. Это была карта, но она ничего не говорила ни мне, ни Эйстейну. Эйстейн остался, когда йомсвикинги поехали вместе с Бурицлавом, но никто не знал, куда собирался вендский конунг. Так было всегда. О том, что зимы он проводит на Хуторе, знали все, но в другие времена года было сложно сказать, куда он отправится, а Бурицлав чувствовал себя защищенным, находясь в лесу. Когда с полей сходил снег, перед ним стояла другая задача – он часто переезжал, не позволяя врагам объединиться и выступить против него. Шли даже разговоры, что он нашел двух людей, похожих на него как две капли воды, которые тоже держали целый двор в других фортах, чтобы запутать врагов.

Мы с Эйстейном не знали, куда направился Бурицлав, но его можно было легко найти по следам. Вендский конунг и его свита оставили после себя ужасную тропу, когда двигались сквозь этот чудесный лес. Трава и папоротник были примяты, нам часто попадался конский навоз и человеческие испражнения. На ночь лагеря разбивали прямо на земле, все располагалось близко друг к другу, как руны на могильном камне, виднелись следы от костровищ и спальных мест, а на деревьях были обломаны сучья.

Следы расходились лишь на третий день пути из Хутора: появились две широкие тропы, каждая уходила в своем направлении. Мы с Эйстейном принялись искать знаки, которые могли оставить наши собратья по оружию: бусинка, руна, высеченная на дереве, или же стрела, указывающая, в каком направлении они поехали. Но мы ничего похожего не нашли, нас это навело на мысль, что Бурицлав попросил Вагна разделить свое войско, чтобы запутать врагов, и что через какое-то время следы снова сойдутся.