Йомсвикинг

Бьёрн остался у нас с Сигрид, и больше никогда мы не говорили ни о Торгунне, ни о дочери. Он помог мне возвести стены, с этой работой мы справились в самый жаркий летний месяц. Я был очень рад, что в преддверии наступающей осени и зимы брат был снова со мной. Свартур заговорил об осенней рыбной ловле, когда он с сыновьями отправлялся за северную оконечность Ютландии и дальше в Северное море. Они уходили на промысел каждую осень с наступлением первых холодов, а в этот раз он предложил нам с братом присоединиться. Улов мы поделили бы, потому что он не хотел, чтобы его соседи и друзья, каковыми были мы, голодали. Сигрид это очень не понравилось. Она не сказала ничего, но я видел, как она пугалась всякий раз, когда разговор заходил об этой поездке. Она сжимала зубы, стараясь не смотреть ни на меня, ни на Бьёрна, который считал, что со стороны старика было великодушно позвать нас с собой. В какой-то вечер Бьёрн сказал, что мы не могли отказаться, мы должны были поехать. Могло так случиться, что вскоре Сигрид могла родить, и тогда запасы еды были бы совсем не лишними. Сигрид стояла в это время у очага, помешивая в чане, который нам удалось выменять. Она не должна была услышать нашего разговора, но так получилось, что услышала. Она швырнула половник, он перелетел через потолочную балку, которую мы только установили, и улетел в вечерние сумерки. Она разразилась гневной тирадой, большая часть которой касалась глупости, присущей всем мужчинам, и тому, что она не собирается потерять мужа и деверя в море, как она потеряла отца. Потом она выскочила на улицу через дверь, ругаясь на то, что я ее еще не установил и приходилось отставлять ее в сторону. Она с криком швырнула ее на землю и понеслась на побережье. Там она стояла в темноте. Я продолжал сидеть в нашем доме, пока Бьёрн меня не толкнул, тогда я встал и пошел за ней.

Поздним летом стало появляться все больше слухов об Олаве. Торговцы и охотники, приезжающие с новостями из Даневирки, всегда останавливались у Свартура, а он в свою очередь отправлял их дальше к нам в Тормудсонсгард, как теперь называлось наше место, и от них мы и узнавали последние новости. Кто-то рассказывал, что Олав вышел из страны вендов с таким внушительным флотом, что тот гнал перед собой волну, настолько огромную, что она потопит все корабли Свейна и Олофа Шетконунга. Другие говорили, что Олав мертв, йомсвикинги вернулись в Йомсборг и отстроили там дома, а Олав в отсутствие Вагна попытался убить Бурицлава, но вендский конунг его заколол. Третьи же утверждали, что когда Олав кинул кости, те предсказали ему скорую смерть, но и погибель Свейна тоже, а также, что Олоф будет править всеми землями вокруг Скаггерака и Каттегата и обложит народ большими податями. Были и те, кто заявлял, что Олав уже в Норвегии, что ему удалось незаметно улизнуть на своем корабле на север и что он уже в полной безопасности лежит в кровати с Тюрой, дочерью Харальда, и старается, чтобы та забеременела как можно скорее.

Мы с Бьёрном не знали, что и думать, кому верить.

– Все это может быть как правдой, так и неправдой, – считал мой брат и многозначительно добавлял: – Лишь норны знают, жив он или нет.

Я соглашался, хотя мне с трудом верилось, что Олав мог умереть. Не верил я и тому, что ему удалось проскользнуть мимо кораблей Свейна и Олофа. Скорее всего, он по-прежнему находится внизу по реке в стране вендов, хорошо понимая, что ему не удастся вернуться в Норвегию без борьбы.

Сигвальди с его готами вернулись обратно до наступления осенних штормов. Я был внизу на побережье и собирал водоросли, которые вынесло на берег. У нас уже были овцы и пара коз, а жена Свартура подсказала, что, если мы их будем подкармливать водорослями, они будут давать больше молока. Находясь на побережье, я и увидел боевые корабли, появившиеся на юго-востоке. Южный ветер натягивал прямые паруса, железные щиты, выставленные в ряд, сверкали на солнце. Я насчитал двенадцать боевых кораблей. Они шли рядом, быстро скользя по волнам в северном направлении. Сначала я подумал, что это корабли Олава, но потом вспомнил, что у него был один корабль, который они называли Великий Змей и который был вдвое больше остальных судов. Но такого большого корабля среди плывших тогда я не увидел.

От Хальвара и Эйстейна я узнал, что это вернулись корабли Сигвальди из похода. Двое проходили мимо через два дня, они и рассказали, что Сигвальди пришел в крепость, но не нашел там Свейна, вместо него его встретили йомсвикинги, которые его ненавидели, поэтому он развернулся и пошел обратно по реке. И теперь шел к Свейну в Трельборг, и, скорее всего, уже прибыл на место.