Йомсвикинг

Хальвар с Эйстейном заночевали у нас, а на следующее утро помогали нам крыть крышу, но потом снова уехали. Скоро будет дан приказ, считали они, приказ отправляться и присоединиться к «морской крепости», как даны называли линию кораблей, выстроившихся от Ютландии до Сконе. Вряд ли Олав решит остаться в стране вендов еще на одну зиму. Говорили, что Бурицлав отказался дальше кормить его, сказав, что леса в окрестностях были богатыми на дичь и что люди Олава могли запросто прокормиться.

Я до сих пор помню слова, сказанные мне Хальваром перед тем, как они с Эйстейном спустили шнеку на воду. Он взял меня за плечо и спросил, не собираюсь ли я вернуться на службу к Свейну. Можно было заработать много серебра, а Эйстейн Пердун грустил и скучал по мне как по брату. Когда я ответил, что он был хорошим другом, но все мои родственники были теперь рядом со мной, Хальвар повернулся к Бьёрну. Но он сказал, что слишком долго находился на службе у других людей и что теперь хочет помочь мне с постройкой усадьбы.

Хальвар взглянул на пригорок. Там стояла Сигрид и наблюдала за нами. Хальвар кивнул сам себе, а потом снова повернулся ко мне.

– Ты провел свое лето здесь у моря, Торстейн Корабел. Скоро вы вернетесь к нам.

И они уплыли.

Возможно, в словах Хальвара крылась какая-то колдовская сила, но буквально через три дня с хутора Свартура прибежал мальчик и сообщил, что на юге появились корабли норвежского конунга. И это уже был не слух, потому что с этой новостью прибыл сам Сигвальди, чтобы сообщить конунгу. Свейн созывал всех боеспособных мужчин. Нам обещали серебро, если мы присоединимся к морской крепости. Тогда Бьёрн поднялся, сделал глубокий вздох и сказал мне, что он долго размышлял и решил все-таки отправиться сражаться. Его привлекло не серебро, а возможность отомстить за отца. Неужели я позабыл об этом? Он не ждал моего ответа и лишь взял свой топор, лук, колчан со стрелами, мех с водой и вышел.

Как получилось, что я в тот же день выехал с ним, я до сих пор понять не могу. Помню лишь, как мы стояли во дворе и было что-то пугающее в его взгляде, какая-то боль таилась в его глазах, когда он вглядывался в море. Он спросил меня еще раз, точно ли я хочу остаться.

– Ты теперь мужчина, – добавил он и мельком глянул на меня. – Не подобает мужчине держаться за женскую юбку.

Помню, что его слова привели меня в бешенство. Какое право Бьёрн имел говорить, что подобает делать мужчинам?

– Если Свейн и Олоф Шетконунг проиграют, люди Олава разграбят страну. Ты хочешь сидеть здесь и ждать, когда это произойдет?

Я ответил, что Олав не может выиграть, потому что у Свейна большой флот и он заручился поддержкой Олофа Шетконунга. Но Бьёрн возразил, что многочисленный флот не поможет, потому что никто не знает, в каком месте Олав собирается напасть. Корабли Свейна были разбросаны, как и суда Олофа. И Бьёрн не удивился бы, если Олав появится в сопровождении сотен вендов. Им было выгодно одержать победу над Вилобородым, тогда Бурицлав сможет заполучить Ютландию, Фюн и Зеландию.

Вышла Сигрид. Я посмотрел на нее, потом на Фенрира, сновавшего у моих ног, и понял, что Бьёрн прав. Я не мог остаться. Мне надо было ехать, хотя бы для того, чтобы посмотреть, как все будет разворачиваться. Если мы потерпим поражение, то успеем вернуться домой, забрать Сигрид и уехать.

Вот так получилось, что я уехал с братом. Мы собрали наши пожитки и доехали до хутора Свартура, выяснилось, что и отец, и сыновья уже были готовы к отъезду. Старый Свартур обнял нас с Бьёрном за плечи и пристально посмотрел в глаза. Он считал, что так Один дарует нам удачу в жизни.

Сигрид осталась с женщинами и детьми у Свартура. Она тогда не сказала мне, что уже ждала ребенка. Возможно, подумала, что сейчас не время сообщать такую новость, потому что я бы в любом случае уехал. Вероятно, она решила, что такова моя судьба.

33 Битва при Свёльде

Когда мы огибали Фюн, нам сопутствовал южный ветер и мы поплыли на север к мысу, который в те времена носил название Рёнес. Он выдавался вперед из Зеландии и образовывал преграду между Зеландией и островами, расположенными за Ютландией. За мысом открывался фарватер, а на юге – пролив между Фюном и Зеландией, который датчане называли Свёльде. В случае если Олав пошел бы этим путем, то он был бы вынужден обогнуть Рёнес, поэтому Свейн выставил бо́льшую часть своего флота именно здесь, за этим мысом.