Йошкар-Ола – не Ницца, зима здесь дольше длится

Разве можно забыть, как вслед за татарином-старьевщиком во двор, расцвеченный солнцем и веселыми ребячьими голосами, заезжал автобус с черными шторами на окнах, и вся детвора сбегалась, чтобы, заплатив три копейки, посмотреть, забравшись внутрь этого волшебного кинотеатра, цветной мультфильм про Чиполлино или Незнайку. Толкотня в автобусе была неимоверная, многие ребята делали по несколько заходов и показывали старые билеты, желая обжулить приезжих “киношников”. А “киношники” были добрые, бывало, и бесплатно пускали особо обиженных, не имевших при себе капиталов маленьких граждан нашей великой страны.

На железном коне я поехал по земле

В середине шестидесятых, когда личные автомобили появлялись во дворе достаточно редко и считались роскошью, проблемы транспорта решались просто. Почти у каждого мальчишки был велосипед. Некоторые малоимущие любители, как в послевоенное время, еще продолжали делать деревянные самокаты, у которых вместо колес ставились здоровенные подшипники, гремевшие по асфальту. Но с каждым годом их становилось меньше. В магазинах появились заводские самокаты с колесами на спицах, но такие покупали редко, мальчишки предпочитали велосипеды.

"Двухколесных коней" иногда воровали, и по этому поводу заводились дела. Милиция всерьез занималась поисками, и в большинстве случаев украденный велосипед спустя какое-то время возвращался владельцу.

Вот и у меня, когда я учился в шестом классе, похитили новый велик. Была тогда такая чудо-машина "Спутник" с изогнутым спортивным рулем и тремя скоростями. На улице, где мы с приятелями рассекали пространство, подошел незнакомый парнишка и вежливо попросил прокатиться. Жадность в нашей среде считалась пороком, и потому я, конечно, откликнулся на его просьбу. Он сел и уехал. С концами. Мне было очень жаль новый велосипед. Мы пошли с отцом в милицию. Дело было вечером. Написали заявление и ушли обратно домой. Я плохо спал в эту ночь. Обидно было до слез. Еще никогда в жизни меня так не обманывали, потому что жизнь-то еще только начиналась. Это была трагедия. Я понимал, что в скором будущем велосипед мне не купят, тем более "Спутник", он стоил почти в два раза дороже обычного дорожного велосипеда – 70 рублей. А "Урал", например, или "Сура" всего 40-45.

На следующий день я, как положено пострадавшему, ходил убитый горем и принимал соболезнования от своих дворовых приятелей. А вечером нас с отцом вызвали в милицию. На опознание. В комнате стоял МОЙ велосипед. Я бы его опознал среди тысячи подобных. Это было счастье. Жизнь казалась такой прекрасной, а милиционеры такими всесильными, сеющими добро и справедливость.

Велосипеды служили моим сверстникам не только для праздного развлечения, вроде игры в догонялки на площадке перед гаражами, где прохожим в это время ходить не рекомендовалось. Сшибить могли выписывающие кренделя юные экстремалы, которые гонялись друг за другом как ненормальные. Нет, велосипеды предназначались и для других более полезных дел. Летом, например, сколотив ватагу, дворовая братия отправлялась за орехами "на Корту". Асфальтированных дорог тогда было мало, поэтому до деревни Корта, вблизи которой рос фундук, добирались достаточно долго. Орехи привозили целыми рюкзаками, и весь двор после таких походов был усеян ореховой скорлупой. В конце лета за грибами на великах ездили, благо грибные места начинались сразу за городом.

Царица полей

Иногда летними погожими днями велосипедисты стаями просто колесили по пригородам, изучая окрестности. Город тогда был значительно меньше теперешнего. Вокруг него благоденствовали колхозы. Везде проселочные дороги вели сквозь ячменные, ржаные, пшеничные, кукурузные поля.

После ухода Никиты Сергеевича Хрущева с поста генерального секретаря ЦК КПСС кукурузы стали сеять поменьше. А ведь еще в конце пятидесятых – начале шестидесятых она стояла вокруг города стеной. Мама рассказывала мне, вспоминая (она преподавала агрономию в пединституте и к сельскому хозяйству имела отношение), как при Хрущеве приезжали инспекции из Москвы, проверяли, насколько успешно идет уборка кукурузы. А кукурузы было так много, что ее убирать не успевали, но показать это было нельзя. Поэтому пускали по полю два трактора, между которыми привязывали рельсу и таким образом сбивали напрочь все посевы, имитируя уборку.

В магазинах, кроме прочего, продавали кукурузный хлеб. Взрослым он не нравился, а нам было все равно. Гвозди могли переваривать желудки мальчишек тех лет, привыкших к "подножному корму" в виде всевозможных недозрелых фруктов и овощей с разных "случайных" огородов, куда регулярно совершались набеги, щавеля и кислицы с лесных полян, жареных на костре грибов и мелкой рыбешки.