Иосиф

– Я думал про шифер! – Иван доверительно положил мне руку на плечо и дальше повел моё воображение, как послушного телёнка на верёвочке. – Если его положить вверх козырьком, чтобы он вверх торчал, то его ветром унесёт. Представляешь, я выжимаю скорость на своей Ласточке под сотню! А она у меня – о-о-о, скоростная! Я уже опробовал её на Земляках. Не слыхал, как я тарахтел? Нет?! Да как же? Но, про крышу! Я уже и стойки придумал, как шифер к ним крепить. Всё придумал! Тут, – Бенц постучал кулаком себя по голове, – всё в порядке! Но! Есть одно НО! Как бы я ни крепил шифер, его ветром подхватит и унесёт к чёртовой бабушке! Ты мерекаешь? Это же какое ветряное сопротивление? А?! Это, во-первых. А во-вторых? Если я еду со средней скоростью, ну, предположим, предположим… – опять же! Хотя она у меня носится – страсть! Такая оборотистая! Ужас! Жаль, что ты не видал, как я на ней гонял! Но ладно, ещё покатаю! И всё же, предположим, что я еду со средней скоростью! Идет дождик, вода начнет стекаться, и-и?.. Куда она тикёть, а?! Она тикёть сзади и прямо мне на спину! Или за шиворот! А я страшно не люблю, когда мне вода тикёть за шиворот! Правильно я рассуждаю?

– Правильно, – выдавил я и стал мерекать, что что-то тут не ТО. Уж очень смелое конструкторское решение: машину покрыть шифером!..

– А если его уложить вниз? Ты представляешь? Ну, вот так, – Иван палочкой на земле начал рисовать. – Как на крышу хаты. И чего у нас тогда выходит? Первый дожжик и мне всё в харю. Он будет стекать и на меня, и на мотор. И мотору плохо, а каково мне?! Это я тоже не люблю, когда вода мне самопроизвольно тикёть в харю! Во, брат, с крышей у меня пока загвоздочка выходит! …

Да! Меня всегда удивляли люди с подобным воображением, однако, должен заметить, злые же выдумщики среди них на моём пути не встречались. А совсем недавно, в очередной приезд на Родину в Нехаево, я поделился этой мыслью с дружком Васей Васильевым. Долго приводил ему примеры, доказывал, а друг молча кушал умные мои захлёбы и смотрел на меня, как раньше говорили, как Ленин на буржуазию!

– Вася! Злых брехунов не бывает! – с пафосом, как помнится, даже с претензией на открытие, закончил я тираду.

– Да ты чё? – долгий на раскачку своих мыслей Вася, тут же прямо поставил мне вопрос.

– А ты разве не согласен? – с тоскою я понял, что дружок мне сейчас что-нибудь преподнесет.

– А кинЫ ваши хто там сочиняить?! Добрые брехуны? –Не понял! – я действительно сразу не понял, о чем это спрашивает меня образец для подражания.

– Да вы же по телевизору все каналы кровью залили! Каждый вечер на всех каналах у вас кровь, кровь и кровь! Менты мочат ментов, понты режут понтов! Не Россия, а сплошная ментовщина, понтовщина, уголовщина. Где жа у вас нормальные люди? Кто это сочиняет? Добрые что ли брехуны? Хоть какую-нибудь одну, одну! – Вася пальцем обозначил значение слова, – хорошую историю вы нам показали?!

Не помню, что я ответил своему другу, но, кажется, вздохнул. Открытия не произошло.

Так вот, про Ивана. Много лет он был пастухом, но к машинам был неравнодушен, и, как только появился в хуторе, сразу представился, что никакой он не Иван, а МЕРСЕДЕС БЕНЦ! Любил говорить стихами.

– Я Мерседес Бенц везде проходЭнц!

На «Ивана» вообще не откликался, а выучить «марку» человека нашим бабкам было тяжело. Иван был совершенно безотказный и незлобивый человек. Настоящий христианин! Однако имел он одну слабость – из всех алкогольных напитков предпочитал только Тройной одеколон! Для него были открыты двери в любой двор и в любую хату. Всех женщин старше себя он называл «мамками», а мужчин – «папками». Особо его ценили одинокие старухи. Иван приходил к ним без приглашения:

– МамЭнц, мамЭнц! К вам пришел Мерседес Бенц! Вы ещё живЭнц?! Что вам помогЭнц? – Он носил им и хлеб из магазина, и поджижки из талов, и траву кроликам, и картошку с огорода. Делал всё, за работу же не брал ни копейки. А вот Тройной одеколон…

– Мамка, мамка, мне ни-чи-го не надо! Но если у вас имеется изумительный напиток, этот душевнейший коньячок под названьем «Тройной одеколЭнц» , я не отказЭнц! Мерседес Бенц очень и о-очень любит Тройной одеколЭнц! – Бенц умилительно выставлял незначительный зазор между большим пальцем и мизинцем и закрывал глазки.

Как известно, сей «изумительный напиток» хорош на растирку, так что имелся он в каждой хате. Помню, по просьбе матери и я не раз из Москвы привозил тройной «одеколЭнц», пересылал по почте, а потом выказывал родительнице, мол, зачем травите человека!

– Да он, такой и разэтакий, ничего за работу свою не берёт! Только Тройной одеколЭнц свой хлЭщет и всё! А главное, не закусывает и не запивает ничем и даже не морщится! Подлец! – оправдывалась мать. – А уж как он работу исполняет! Как для себя! Ну такой молодец!

– Жалкий ты, жалкий, Бенца! – укоряла его какая-нибудь старуха. – И зачем жа ты пьешь эту гадысть?!