Иосиф

Как говорят, доброе слово и кошке приятно! И дядя Серёга, как выпивоха перед рюмкой водки, поломалсИ, поломалсИ, сложил на груди свои большие руки, потом опустил их, пытаясь пристроить, будто они мешали ему и, в конце концов, завел их за спину и жалобно-жалобно объявил:

– Дюжа жалестная и сердечная песня про разнесчастную Катю-пастушку и про подлого подлеца Андрюшку!.. Ну, Пашка, – дядя Серёга показал мне кулак и запел.

Как-то ранней вясной – о-о,
Пасла стаду овец – а-а,
Деревенская Катя – пастушка,
И понравилси ей – о-о
Чернобровый Андрей – а-а,
Чернобровый красавец Андрюшка.

Пел дядя Серёга негромко, но проникновенно, а голос его был такой красоты, что если бы мне дали его послушать, не сообщив, что это поёт дальний родственник моего отца, сват, я бы прокомментировал примерно так:

– Фамилию! Назовите фамилию и имя! Кто это поёт?! Заслуженный или Народный? Восхитительно!

Давай Катя с тобой – о-о,
Переменим всю жизнь – а-а,
Деревенскую на городскую!
Разодену тебя – о-о,
В шелка, бархат, атлас – а-а,
И куплю табе шаль голубую!
И поверила Ка-а-атя
Всем этим словам.
Вот красавец-Андрей в город едить.
Он Катюше сказал – о-о,
Как найдёть он жильё – а-а,
Так на тройке за нею приедить!

Протяжные «о-о», «а-а» в некоторых куплетах звучали у дяди Серёги, как оценочные категории, в иных же – как констатация факта. Ну, например:

Вот уж годик прошел – о-о,

– прозвучало, как свершившийся факт…А Андрея всё нет – а-а, – тут – оценка. Мол, подлец! Полный подлец Андрей! Его тут ждут не дождутся, а он?!..
У Катюши ребёнок родилси,
Катя сына берёть – о-о,
На свет белый идеть – а-а,
Катя едить разыскивать мужа.

За спиной дяди на взгорочке показался велосипедист, и я его, хотя и не видел несколько лет, сразу узнал. А управляющий продолжал рвать свою легкоранимую «серцу»:

Научилась она, – а-а,
Водку горькюю пить – о-о,
Научила и сына Андрея.
Научилась она – а-а,
В рестораны ходить – о-о,
Там и встретила мужа-злодея.

По всему было понятно, что велосипедист направляется к нам.

Здравствуй, муж, дорогой, – о-ой
Я Катюша твоя, – а-а,
Так давно я тебя не видала!
Посмотри на няво – о-о,
На сыночка сваво – а-а,
В твою память Андреем назвала.
Атайди ат меня – а-а,
Я не знаю тебя – о-о,
Да и видеть тебя не желаю,
А за сына таво, – о-о,
Что ты мне говоришь, – а-а.
Я за сына яво не считаю.

Велосипедист выехал на плотину, спешился и тихо подошел к нашей компании.

Засвяркали глаза, – а-а
Заблестел в руке нож, – о-о,
Катя ножик Андрею вонзила…

Одной рукой, кулаком дядя Сергей вдарил оземь, а другой ухватился за грудь. Трудно было определить: в какой театральной системе в данный момент работал дядя Сергей, в системе представления или переживания?

За измену твою – а-а,
За неверность ко мне – о-о,
Вот за всё я табе отомстила!
Дали срок небольшой – о-ой,
Отсидела она – а-а,
Жить Катюша в деревню вернулась.
И как прежде ана – а-а,
Всё со стадом овец – о-о,
От вясны и до осени ходить…

Дядя Серёга закончил песню и склонил голову набок.

– Кгы-кгы-кгы! – прокашлялся велосипедист за спиной его. – Извиняйтя! Федорыч! Я эта… Мне варить нечем! Электроды все кончились! – велосипедист улыбнулся нам с братом одними глазами и принял суровый вид. Мол, я вас признал, но не вы в сей час главные герои.