маю, что вы правы, он сказал это в знак благодарности. Чувствовал ли он так, я не знаю. Он был ироничным и человеком настроения. Иногда чувствовал так, иногда иначе. Часто раздражался. У Рейна, как у нас всех, есть качества, которые могут раздражать. Все-таки из многих друзей юности, кого он искренне любил, я бы назвала Женю Рейна, Мик^ Голышева и Андрея Сергеева. С Сергеевым, кстати, в Нью-Йорке тоже произошел какой-то инцидент охлаждения.
Думаю, что самый верный. Когда Иосиф уехал, Яша заботился о его родителях и о его архиве. На Яшу он мог положиться и в практическом смысле. Думаю, что Яша — еще и хранитель его романтических тайн. Яша никогда ничего у Иосифа для себя не просил. И Яшу, и Тату Бродский искренне любил.
Я его не навещала там, он просто мне сам об этом говорил много раз. Первое время он был абсолютно один. Да, там были Профферы, но душевно близких людей там не было.
Когда вы сказали? 1980 год? А мы говорим о 1972-м, когда он никого еще не знал, когда он был один.
Про Браун я не знаю.
Наверно, это было уже тогда, когда Иосиф преподавал в Амхерсте. Я говорю о времени, когда он еще там не работал, он читал лекции в Колумбийском университете, и он искал постоянную работу. А про то, что его не вызвали на интервью в Бостонский университет, сказал мне он сам. Это из первых уст. А моя байка про Набокова, что Набокова в свое время не взяли в Гарвард и какую роль сыграл в этом Роман Якобсон, об этом мне рассказала сестра Набокова Елена Владимировна.
Вероятно, находясь в Мичигане еще, он уже искал работу.