Иосиф Флавий. История про историка

«Увидев же здесь в самом деле массу убитых, они не возрадовались гибели неприятелей, а удивлялись только величию их решимости и несокрушимому презрению к смерти такого множества людей», — констатирует Иосиф, прежде чем поставить финальную точку в рассказе о гибели 960 защитников Масады.

Так пал последний очаг еврейского сопротивления в Иудее. И вот теперь Иудейскую войну и в самом деле можно было считать законченной.

* * *

История Масады и гибели ее защитников стала в современном еврейском этосе символом любви к свободе и родной земле, верности заветам предков и бесстрашия перед лицом смерти. Не случайно сегодня на руинах Масады принимают присягу солдаты самых элитных подразделений Армии Обороны Израиля, и там почти всегда можно встретить множество туристов.

Между тем, на протяжении длительного времени среди раввинов, теологов и историков шел спор о том, насколько у защитников крепости было право поступить таким образом. И споры эти вспыхнули с новой силой после создания Государства Израиль, отцы-основатели которого, по сути, и возвели Масаду в национальный символ и пример для подражания.

Противники такой героизации напоминали, что преднамеренное убийство и самоубийство категорически запрещены иудаизмом, и самоубийц даже запрещено хоронить на территории кладбища. Таким образом, то, что сотворил Элеазар, и то, на что он подвил своих соратников, было величайшим грехом, заслуживающим осуждения, а никак не героизмом. Не говоря уже о том, что у него не было права распоряжаться чужими жизнями.

Однако их оппоненты напоминают, что прямого запрета на самоубийство в Пятикнижии нет, а в Библии есть примеры, когда такой шаг считается оправданным, — например, история смерти царя Саула. И существуют ситуации, настаивают они, когда еврей просто обязан покончить с собой, но не нарушить заповеди Творца, или может сделать это, если ему грозит более страшная и мучительная смерть от рук врагов. К примеру, говорят они, можем ли мы осуждать еврейских девушек, которые кончали с собой, чтобы не попасть в руки казаков Богдана Хмельницкого? Или тех евреек, которые предпочитали смерть отправке в публичные лагеря нацистов?

Нужно заметить, что в течение многих веков шли споры и о том, а не придумал ли Иосиф Флавий всю эту историю для красного словца, да и вообще существовала ли Масада на самом деле?

В конце концов, очевидцем этих событий автор «Иудейской войны» явно не был. Возможно, ему удалось переговорить с двумя выжившими женщинами, но он об этом ничего не пишет. Наконец, так как он не слышал двух последних речей Элеазара, то, скорее всего, он просто сочинил их. И, следует признать, сделал это мастерски.

Не исключено, что отправной точкой для написания этой речи для Иосифа стала знаменитая надгробная речь Перикла из «Истории Пелопонесской войны» Фукидида (2:34–46), в которой великий грек славит смерть в борьбе за свободу: «Признав более благородным вступить в борьбу на смерть, чем уступить, спасая жизнь, они избежали упреков в трусости, и решающий момент расставания с жизнью был для них и концом страха и началом посмертной славы»[59].

Но следует признать, что у Иосифа речь Элеазара получилась более впечатляющей, чем у Перикла, — за счет того, что она ведется от лица самого героя и обладает куда большей эмоциональностью и религиозно-философской глубиной.

Споры о том, не выдумал ли Иосиф историю Масады, прекратились в 1832 году, когда Э. Робинсон однозначно идентифицировал руины в районе Мертвого моря как останки Масады.

В 1930-х здесь начались систематические раскопки, которые в итоге подтвердили потрясающую точность описания Иосифом Флавием этой крепости. Найденные на территории крепости каменные таблички с именами, которые использовались для жеребьевки с целью выбора десяти исполнителей последней воли защитников, вроде бы окончательно сняли все вопросы.

Это стало еще одним доказательством того, что Флавию можно верить. По меньшей мере там, где он не выглядит слишком уж пристрастным.

Глава 12. Что это было? Чья победа? Кто побежден?

Победа над Иудеей, вне сомнения, имела огромное военное, политическое и моральное значение для Рима, продемонстрировав как покоренным народам, так и противостоящей Риму Парфии и ее союзникам всю мощь империи и бессмысленность любых попыток ее оспаривать. Важность этой победы для империи видна хотя бы по тому, что в честь нее были отчеканены монеты с надписями «Iudaea devicta» и «Iudaea capta» («Иудея побеждена» и «Иудея пала»). Иудея изображена на этих монетах в виде скорбящей женщины, сидящей под пальмовым деревом, по другую сторону которого стоит римский воин в доспехах (вероятно, олицетворяющий Тита), а на оборотной стороне изображен профиль императора Веспасиана[60].