Иосиф Григулевич. Разведчик, «которому везло»

Товарищ «Медина» — Викторио Кодовилья — находился в столице провинции Л а Пампа с февраля 1943 года «под домашним арестом». Охранял его один полицейский. Режим «содержания» — в «одиночной камере» городской гостиницы — был сравнительно либеральным: все-таки видный политический деятель! Но фашисты, захватившие власть в стране, не собирались миндальничать ни с Викторио, ни с другими членами партии.

Иосиф знал, что должен ответить Кантони категоричным «нет». Резидентура имеет свои задачи и не должна вмешиваться во внутренние конфликты страны. И все же он сказал совершенно другое:

«Можешь положиться на меня».

Два года назад, когда началась война и требовалось срочно сформировать сеть, о помощи просил он. Теперь товарищи нуждались в его поддержке. Разве откажешь?

Григулевич немедленно выехал в городок Санта-Роса, который находился в 600 километрах от Буэнос-Айреса. За рулем находился «Чато». Вскоре в город прибыло еще два автомобиля с испанцами, которых Мануэль Деликадо отрядит для участия в операции. Револьверы, предусмотрительно приобретенные «Артуром» для «экстренных нужд» резидентуры, «приехали» в Санта-Росу в тайнике автомашины «Чато». После боевой акции товарища «Медину» надлежало переправить в окрестности города Мендоса, то есть поближе к чилийской границе.

План спасения Кодовильи был импровизацией, успех операции был сомнителен из-за незнания местных условий, но Григулевич был настроен решительно: обещал — выполняй! Чтобы сориентироваться в обстановке, Иосиф снял номер в той же гостинице, в которой должен был находиться Викторио. Однако утром у хозяина гостиницы удалось выведать, что Кодовилью только что вывезли под сильной охраной в «неизвестном направлении».

Эта ситуация неопределенности была для Иосифа тяжким испытанием: неужели товарищ «Медина» убит?

Вернувшись в Буэнос-Айрес, Иосиф узнал через «Отто», что власти ГОУ решили переправить Кодовилью подальше от цивилизации — на дальний юг Аргентины — в тюрьму городка Рио-Гальегос.

* * *

В ходе контрольных бесед с «проверяющим» Центра в начале 1945 года Григулевич не проронил ни слова о поездке в Санта-Росу. Понимал свой промах: бросил дела по резидентуре, помчался совершать подвиги!

В декабре 1943-го — январе 1944 года режим запретил деятельность политических партий, закрыл многие газеты, симпатизировавшие союзникам: «Эль Мундо», «Ла Вангуардиа», «Ла Ора». Возобновилась охота «Сексьон эспесиаль» за деятелями компартии. Их без суда и следствия отправляли в концентрационные лагеря в Неукен и Рио-Гальегос. Была приостановлена деятельность организации «Свободная Франция». Для создания видимости «беспристрастности» были распущены некоторые националистические организации, осуждены арестованные с поличным нацистские агенты. Влиятельной политической фигурой стал полковник Хуан Перон, поклонник Бенито Муссолини. «Деполитизация профсоюзов, достижение социальной гармонии между хозяевами и рабочими, повышение роли государства в построении идеального общества» — все это в устах Перона звучало многообещающе. Подобных речей «в исполнении» военных в Аргентине еще не слышали. Оппозиция на время словно онемела. Потом раздалась критика: «Перон — это ловкач, последователь Макиавелли, последняя ставка военной элиты, которая старается удержаться у власти».

На разгульную ночную жизнь Буэнос-Айреса тоже были наложены ограничения. Режим решил бороться за соблюдение религиозных и моральных норм. Владельцы кинозалов, театров и кабаре были уведомлены: никаких представлений, могущих негативно сказаться на нравственности граждан! Погасли зазывные огни над дансингами — «taxi-dance» — в припортовой зоне. А ведь еще совсем недавно их были сотни с интригующими названиями.

В конце февраля 1944 года в Аргентине вновь сменилась власть. У государственного руля встал очередной поклонник нацистов — генерал Эдельмиро Фаррель. Но у него выхода не было. Под давлением США и союзников Аргентине пришлось «вступить в войну» с Германией, которая была объявлена 27 марта 1945 года, за несколько недель до падения гитлеровского режима. Предварительно немецкую сторону предупредили, что шаг этот вынужденный и что Аргентина после войны будет оставаться для нацистов надежным убежищем. И в самом деле, со второй половины 40-х годов в Аргентину стали прибывать по «тайным тропам» сотни гитлеровских преступников. Операция осуществлялась людьми Гиммлера и реакционными кругами Ватикана и впоследствии стала известна под названием «Одесса»…

* * *