Иосиф Сталин, его маршалы и генералы

Главный маршал артиллерии Николай Николаевич Воронов присутствовал на одном из докладов начальника Генштаба. Рассказывая о положении на фронтах, Шапошников отметил, что с двух фронтов так и не поступили сведения.

— Вы наказали людей, которые не желают нас информировать о том, что творится у них на фронтах? — сердито спросил Сталин.

Шапошников ответил, что обоим начальникам штабов он объявил выговор. Сталин хмуро улыбнулся:

— У нас выговор объявляют в каждой ячейке. Для военного человека это не наказание.

Шапошников с достоинством напомнил вождю старую военную традицию:

— Если начальник Генерального штаба объявляет выговор начальнику штаба фронта, тот должен немедленно подать рапорт с просьбой освободить его от занимаемой должности.

Шапошников работал в Генштабе до мая сорок второго, когда по состоянию здоровья сам попросился в отставку. Его утвердили начальником военной академии, а в июне Генштаб возглавил Александр Михайлович Василевский.

Шапошников умер 26 марта 1945 года. Его похоронили у Кремлевской стены, Сталин распорядился произвести салют в двадцать четыре залпа из ста двадцати четырех орудий.

Борис Михайлович Шапошников не мог не понимать, что происходит с войсками Юго-Западного фронта, но не смел противоречить верховному.

В августе нежелание отвести 6-ю и 12-ю армии привело к тому, что они были окружены в районе Умани. Сталин упорно приказывал удерживать Киев, несмотря на явную угрозу окружения войск фронта, что привело в конце концов к катастрофе.

Василевский вспоминал, что Сталин упрекал всех — Шапошникова, самого Василевского, командующего направлением Буденного — за то, что «пошли по линии наименьшего сопротивления: вместо того чтобы бить врага, стремимся уйти от него... При одном упоминании о жестокой необходимости оставить Киев Сталин выходил из себя и на мгновение терял самообладание.

Нам же, видимо, не хватало необходимой твердости, чтобы выдержать эти вспышки неудержимого гнева, и должного понимания всей степени нашей ответственности за неминуемую катастрофу на Юго-Западном направлении».

Первым опасность ситуации оценил начальник штаба фронта генерал-майор Василий Иванович Тупиков, который 28 июля сменил Пуркаева, отозванного в Москву.

Генерал Тупиков служил в армии с 1922 года, окончил Академию имени М.В. Фрунзе, был начальником штаба Харьковского военного округа, до начала войны работал военным атташе в Германии и одновременно возглавлял резидентуру военной разведки.

В конце августа Тупиков предложил военному совету фронта немедленно отвести войска, чтобы избежать окружения и разгрома. Зная, что Сталин против, военный совет отверг предложение начальника штаба.

— Киев ни в коем случае оставлять нельзя, — настаивал член военного совета Михаил Алексеевич Бурмистенко. — Испанцы, не имевшие армии, удерживали Мадрид больше года. У нас есть все возможности отстоять Киев. Если войска фронта попадут в окружение, будем оборонять Киев в окружении.

Бурмистенко был вторым секретарем ЦК компартии Украины, военного дела не знал, а потому не понимал, что в современной войне попавшие в окружение части быстро погибают. Длительная оборона осажденных крепостей осталась в далеком прошлом.

Немецкие танковые соединения обошли Юго-Западный фронт с флангов. 25 августа немецкие клинья соединились восточнее Киева. Юго-Западный фронт, в том числе штаб во главе с командующим войсками генералом Кирпоносом, оказался в гигантском котле.

Дважды Герой Советского Союза генерал-лейтенант Василий Степанович Петров (см. Военно-исторический архив. 2002. № 1) описал, что происходило с войсками, которые попали в окружение на днепровском рубеже:

«Система оперативного руководства войсками исчерпала свои возможности. Сопротивление пошло на убыль. Прекратилось снабжение. Не пополнялся расход боеприпасов, горючего. Моторы глохли, останавливались танки, автотранспорт, орудия.

Пришла в упадок организационно-штатная структура. Ни частей, ни соединений не существовало. Пылали бесчисленные колонны на дорогах, а мимо брели толпой тысячи, десятки тысяч людей. Никто не ставил им задач, не торопил, не назначал срок. Они предоставлены сами себе. Состояние необыкновенное, никаких оков. Хочешь — сиди, хочешь — оставайся в деревушке, во дворе, который приглянулся.

Кольцо окружения с каждым днем сжималось. Выли пикирующие бомбардировщики, рвались бомбы. Все пути на восток перехвачены, на буграх — танки, заслоны мотопехоты».

11 сентября Буденный, главком Юго-Западного направления, телеграфировал Сталину:

«Промедление с отходом Юго-Западного фронта может повлечь потерю войск и огромного количества матчасти».

В первые дни кольцо окружения еще не было прочным, можно было прорваться.

Военный совет фронта просил Ставку разрешить взять из Киева артиллерию и попытаться перекрыть направление главного удара немцев, чтобы не допустить полного окружения. Вместо ответа, прилетел Тимошенко с предписанием Буденному сдать командование Юго-Западным направлением. Прощаясь с Хрущевым, Буденный сказал:

— Вот каков результат нашей инициативы.