Иосиф Сталин, его маршалы и генералы

Кирпоносу объяснили, что война не предвидится.

19 июня Тимошенко приказал перебросить штаб округа во фронтовой полевой командный пункт. Часть штаба выехала из Киева вечером 20 июня, а основные отделы двинулись в путь на машинах 21 июня. Пока перебирались, началась война, и автоколонна штаба дважды попала под бомбежку. Никто не пострадал. Но в эти первые часы войны войска округа, переименованного в Юго-Западный фронт, оставались без управления...

22 июня в штаб фронта на помощь командующему Кирпоносу прибыл начальник Генерального штаба Жуков.

В конце дня Ватутин по телефону доложил Жукову, что сведения о противнике и о масштабах его продвижения противоречивые, сведения о наших потерях не поступили. Зато Сталин одобрил директиву № 3 о переходе к контрнаступлению, хотя руководство Красной армии не знало ни какими силами наступают немцы, ни какими силами само располагает.

Связи с соединениями фронта не было, дивизии и корпуса дрались самостоятельно, изолированные друг от друга, без взаимодействия с соседями, без поддержки авиацией и без руководства. Тем не менее, Жуков приказал Кирпоносу и начальнику штаба фронта Пуркаеву готовить контрнаступление. В тех условиях это было самоубийством.

Такие нелепые или бесполезные приказы Кирпонос продолжал получать и после того, как Жуков, пробыв в штабе округа четыре дня, 26 июня вылетел в Москву.

Попытки Кирпоноса и его штаба вывести войска из-под удара и организовать надежную оборону натыкались на приказы Ставки продолжать наносить контрудары. Фронт исполнял указания Ставки и всякий раз терпел неудачу. Поражение за поражением воспринималось в штабе фронта крайне болезненно.

30 июня после доклада о неудаче, постигшей 5-й механизированный корпус, который послали в контрнаступление, а он попал в окружение, член военного совета фронта корпусной комиссар Николай Николаевич Вашугин ушел в свой кабинет и застрелился.

Вашугин оказался впечатлительным и легкоранимым человеком, хотя служил в армии с 1919 года. Его взлет начался после 1937 года, когда появилось много вакансий. С поста командира полка его сделали сразу членом военного совета Ленинградского военного округа, потом перевели в Киев.

Сохранилась запись разговора Сталина с командованием Юго-Восточного фронта, Кирпоносом и Хрущевым:

«Сталин. Здравствуйте! Первое. Следовало бы при главкоме создать военный совет и включить в него товарища Хрущева. В военных советах обоих фронтов могли бы состоять в качестве членов Корниец, Бурмистенко и еще кто-либо из секретарей ЦК компартии Украины. Ваше мнение?

Хрущев, Кирпонос. С предложением согласны. Просим ваше мнение: на какой фронт кого из указанных вами товарищей включать членами военных советов?

Сталин. Об этом я вас хотел спросить.

Хрущев, Кирпонос. Наше мнение — товарища Бурмистенко назначить членом военного совета Юго-Западного фронта, а товарища Корниец — членом военного совета Южного фронта.

Сталин. Очень хорошо... Что касается того, чтобы я поддержал вас в деле пополнения и снабжения ваших частей, то я, конечно, приму все возможные и невозможные меры для того, чтобы помочь вам. Но я все же просил вас больше рассчитывать на себя. Было бы неразумно думать, что вам подадут все в готовом виде со стороны. Учитесь сами снабжать и пополнять себя. Создайте при армиях запасные части. Приспособьте некоторые заводы к производству винтовок, пулеметов, пошевеливайтесь как следует, и вы увидите, что можно многое создать для фронта на самой Украине. Так поступает в настоящее время Ленинград, используя свои машиностроительные базы...»

Сталин не только сам не знал, как действовать, но и другим мешал. Кирпонос после недели боев принял решение стрелковым корпусам занять линию обороны, а механизированные корпуса отвести, чтобы «за три-четыре дня подготовить мощный контрудар». Через несколько часов ему передали приказ Москвы: «Ставка запретила отход и требует продолжать контрудар. Ни дня не давать покоя агрессору».

Кирпонос был прав, а приказ Ставки ускорил разгром фронта. Армии ежедневно получали приказ переходить в наступление и... отступали на десятки километров в день, потому что приказы не позволяли им зацепиться и создать прочную оборону. Это была, как говорил позднее маршал Василий Данилович Соколовский, «игра в поддавки».

Кирпоноса подвела его исполнительность, убежденность в том, что все приказы Ставки подлежат неукоснительному исполнению. Он не решался спорить с Москвой и доказывать свою правоту.

Каким бы слабым командующим ни был Кирпонос, Юго-Западный фронт погиб не по его вине. Киев, конечно, все равно не удалось бы тогда удержать. Но если бы не сталинские приказы, части фронта отошли бы организованно и продолжали сражаться на новых рубежах.

По сути, это Сталин вместе с Наркоматом обороны и Генштабом погубили фронт. 11 июля Сталин отправил члену военного совета Юго-Западного фронта Хрущеву гневную телеграмму: