Иосиф Сталин, его маршалы и генералы

Начальником ГУКР Смерш был назначен комиссар госбезопасности 3-го ранга Виктор Семенович Абакумов. По должности он стал заместителем наркома обороны и подчинялся напрямую самому Сталину. Впрочем, через месяц, 25 мая, он перестал быть заместителем наркома, но подчинялся все равно только Верховному главнокомандующему.

В 1946 году военную контрразведку в виде особых отделов вернули в систему госбезопасности...

Смерш обладал собственной следственной частью и благодаря широким полномочиям и личному покровительству Сталина быстро превратился в мощное ведомство.

Первый отдел Смерш контролировал Генеральный штаб Рабоче-Крестьянской Красной армии, штабы фронтов и армий, Главное разведывательное управление и разведорганы фронтов и армий.

Второй отдел ведал противовоздушной обороной, авиацией и воздушно-десантными войсками.

Третий отдел — танковыми войсками, артиллерией, гвардейскими минометными частями.

Четвертый отдел руководил агентурно-оперативной работой фронтов. В этом отделе третье отделение занималось борьбой с дезертирством, изменами и самострелами и организацией заградительной службы, четвертое — ведало редакциями военных газет, трибуналами, военными ансамблями и военными академиями.

Пятый отдел отвечал за интендантское снабжение, военную медицину, военные перевозки.

Шестой отдел занимался оперативным обслуживанием войск НКВД (пограничники, внутренние и конвойные войска, части по охране тылов фронтов).

Седьмой отдел вел оперативный учет изменников Родины, шпионов, диверсантов, террористов, трусов, паникеров, дезертиров, самострельщиков и антисоветского элемента. Второе отделение седьмого отдела проверяло высший командный состав — тех, кто входил в номенклатуру ЦК, Наркоматов обороны и военно-морского флота, а также шифровальщиков. Кроме того, оно давало допуск к секретной работе и проверяло командируемых за границу.

В центральном аппарате Смерш служило 646 человек. Размещались сотрудники в доме № 2 на площади Дзержинского на четвертом и седьмом этажах.

Абакумов получал от особых отделов фронтов отчеты о допросах пленных немцев, анализ захваченных на поле боя писем, адресованных немецким солдатам из дома, офицерских дневников. Особые отделы выбирали исключительно негативную информацию о состоянии немецкой армии и положении в Германии. Абакумов усиливал эти акценты и отправлял спецсообщения членам политбюро. Эти сообщения годились для пропаганды, но создавали искаженное представление о реальном состоянии немецкой армии и настроениях в Германии...

Шла война, решалась судьба страны, многие прежние догмы рушились, но особисты продолжали действовать прежними методами. Даже недоверие к старым офицерам не исчезло, хотя их осталось совсем немного. И все они доказали свою преданность советской власти.

В 1942 году после Рокоссовского Брянским фронтом командовал Макс Андреевич Рейтер, которого призвали в армию еще в 1907 году. В 1910-м он стал офицером, к 1917-му дослужился до полковника, в начале 1918-го попал в немецкий плен. Весной 1919-го вернулся из плена и вступил в Красную армию, с тех пор верой и правдой служил советской власти.

Генерал Рейтер успешно командовал Брянским фронтом, получил погоны генерал-полковника, полководческий орден Суворова I степени. И вдруг незадолго до начала Курской битвы его сняли с командования фронтом и отправили в тыл командующим Степным военным округом. Это была невыносимая обида для боевого генерала. Его сослуживец вспоминал:

«Прощаясь, Макс Андреевич со слезами на глазах говорил:

— Опять кто-то вспомнил о том, что Рейтер — царский полковник и некоторое время был в плену в Германии. А не подумал, что в плен я попал, будучи в тифозной горячке, что я больше двадцати лет состою членом партии, что в боях за Советскую власть четырежды ранен и раз контужен...»

Николай Григорьевич Егорычев, бывший член ЦК КПСС и бывший первый секретарь Московского горкома, доброволец, прошедший всю войну, не раз раненный, очень смелый человек, рассказывал мне такую историю:

— На Северо-Западном фронте я был заместителем политрука стрелковой роты. Помню, вызывают меня в штаб батальона. Это в трехстах метрах от передовой. На берегу чудесного озера Селигер в землянке меня ждет холеный подполковник из Смерш:

— Вот вы заместитель политрука, хорошо знаете наш полк. Вы, пожалуйста, докладывайте мне о тех, у кого неправильные настроения, кто может подвести, сбежать.

Егорычев ему ответил:

— Товарищ подполковник, я замполитрука и каждого бойца знаю. Мы каждый день подвергаемся смертельной опасности. И я ни о ком из них вам ничего говорить не буду. Эти люди воюют на самой передовой. Почему вы не пришли к нам в окопы и там меня не расспрашивали? Почему вы здесь, в безопасности, со мной беседуете?

Подполковник возмутился:

— Ах, вы так себя ведете? Я вам покажу!

Егорычев обозлился и на «ты» к подполковнику:

— Ну, что ты мне сделаешь? Куда ты меня пошлешь? На передовую? Я и так на ней...