Внемлите наставлениям моимИ предостережениям моим!Дабы стыда и скорби избежать,Не надо неразумно подражать.В суфийскую обитель на ночлегЗаехал некий божий человек.В хлеву осла поставил своего,И сена дал, и напоил его.Но прахом станет плод любых забот,Когда неотвратимое грядет.Суфии нищие сидели в томПрибежище, томимые постом,Не от усердья к богу — от нужды,Не ведая, как выйти из беды.Поймешь ли ты, который сыт всегда,Что иногда с людьми творит нужда?Орава тех голодных в хлев пошла,Решив немедленно продать осла.«Ведь сам пророк — посланник вечных сил —В беде вкушать и падаль разрешил!»И продали осла, и принеслиЕды, вина, светильники зажгли.«Сегодня добрый ужин будет нам!» —Кричали, подымая шум и гам.«До коих пор терпеть нам, — говорят, —Поститься по четыре дня подряд?Доколе подвиг наш? До коих порКорзинки этой нищенской позор?Что мы, не люди, что ли? Пусть у насВеселье погостит на этот раз!»Позвали — надо к чести их сказать —И обворованного пировать.Явили гостю множество забот,Спросили, как зовут и где живет.Старик, что до смерти в пути устал,От них любовь и ласку увидал.Один бедняге ноги растирал,А этот пыль из платья выбивал.А третий даже руки целовал.И гость, обвороженный, им сказал:«Коль я сегодня не повеселюсь,Когда ж еще, друзья? Сегодня пусть!»Поужинали. После же винаСердцам потребны пляска и струна.Обнявшись, все они пустились в пляс.Густая пыль в трапезной поднялась.То в лад они, притопывая, шли,То бородами пыль со стен мели.Так вот они, суфии! Вот они,Святые. Ты на их позор взгляни!Средь тысяч их найдешь ли одного,В чьем сердце обитает божество?
* * *
Придется ль мне до той поры дожить,Когда без притч смогу я говорить?Сорву ль непонимания печать,Чтоб истину открыто возглашать?Волною моря пена рождена,И пеной прикрывается волна.Так истина, как моря глубина,Под пеной притч порою не видна.Вот вижу я, что занимает васТеперь одно — чем кончится рассказ,Что вас он привлекает, как детейТоргаш с лотком орехов и сластей.Итак, мой друг, продолжим — и добро,Коль отличишь от скорлупы ядро!