Иранская мина

И тут раздался голос. Буторин не понял, на каком языке говорили, но сразу прижался к стене и весь превратился в слух. Вот покатился камешек, хрустнула под ногой ветка кустарника, которым тут все поросло. Снова голоса. Кажется, говорили на фарси. Буторин успел нахвататься основных слов и выражений на этом самом распространенном в Иране языке и теперь кое-что понимал. И тут опять что-то хрустнуло, посыпались камни, и хрипловатый резкий голос выругался по-немецки. Ах, вот оно что! Буторин стиснул зубы и злобно оскалился, как зверь, почуявший добычу. Значит, из английской дипломатической машины действительно выбросили сигнал или информацию для встречи, и иранский агент теперь пришел на эту встречу. На встречу с немцем! Значит, кто-то имеет и такие связи, такие делишки?

Буторин выглянул из-за полуразрушенной стены и увидел, как иранец и какой-то высокий человек в черном плаще идут вдоль стены. Затем они скрылись за развалинами. Что заставило немца выругаться и тем самым выдать себя?

Вон та доска прикрывает какую-то яму. А эти люди ее не заметили. Нет, там идти нельзя, надо обойти стену, вдруг это не единственная яма. Буторин свернул направо. Никого.

Старясь прижиматься спиной к камням, Виктор двинулся боком, чтобы в поле зрения было как можно больше окружающего пространства. Он прошел до следующей стены, снова прислушался и выглянул из-за угла. Голос иранца был впереди и где-то справа. И Буторин совершил ошибку.

Опасаясь, что интересующие его люди уйдут, что он потеряет их, надеясь, что ему удастся что-нибудь увидеть или подслушать, он поспешил. Выйдя на открытое пространство, которое он намеревался преодолеть за несколько шагов, Буторин замер. Иранец с револьвером в руке стоял впереди в дверном проеме, всего в двух десятках шагов от него.

Сунув руку под пиджак, Виктор вдруг заметил движение слева от себя. Машинально отшатнувшись назад, он едва увернулся от удара толстой палкой. От сильного удара о стену в том месте, где только что стоял Буторин, древесина разлетелась на куски. Выхватив из кобуры пистолет, оперативник вдруг остро почувствовал, что не успеет достать его. И тут резко по развалинам хлестнул звук револьверного выстрела. Толчок в правое плечо чуть выше локтя мгновенно стал разливаться огненной болью по всей руке. Скрипнув зубами, Буторин попытался отпрыгнуть в сторону и выстрелил в иранца как в самого опасного на данный момент противника. Вторым выстрелом он намеревался свалить немца. Если у него будет возможность выстрелить второй раз…

Виктор сразу понял, что промахнулся. Слабость в ногах, да и во всем теле, почувствовалась мгновенно. На какой-то миг он все же успел отклонить голову в сторону, и удар обломка доски пришелся ему в шею и плечо. Боль в раненой руке была такой дикой, что Буторин вскрикнул и, выронив пистолет, полетел куда-то вниз. Он упал на бок, перевалился на спину и увидел выше на краю склона немца с пистолетом. Тот поднял руку, почти в лицо Буторину полыхнул выстрел, и в голову что-то ударило. Темнота накрыла сразу…

Полковник Ричард Уинсли держался, как истинный британский лев. Широкоплечий, с тонкой талией – он всегда держал спину прямой, а подбородок высоко вздернутым. Хотя отчасти опуститься подбородку мешал все же высокий крахмальный воротник, который полковник надел сегодня вместо военной формы. Ждать приема у военного атташе посольства ему предстояло еще около часа, так что Гэрри Ривз как секретарь посольства и лицо, ответственное за то, чтобы все работало и соблюдалось по раз и навсегда заведенному порядку, предложил полковнику пройти в свои апартаменты, выпить чаю, а заодно познакомиться с очаровательной миссис Ривз.

– Милая, – Ривз сделал приглашающий жест. – Это полковник Уинсли. Полковник, это миссис Ривз, моя жена и хозяйка этого дома. Прошу меня простить, я должен отлучиться – служба! Милая, займи нашего гостя. Скоро будем обедать, ты же приглашаешь мистера Уинсли к нам на обед?

– Полковник! – Женщина протянула руку с изяществом, от которого сердце закаленного солдата дрогнуло. – Прошу вас, располагайтесь. Вам необходимо отдохнуть с дороги. Дела подождут, а выпить скотч и расслабиться в домашней обстановке бывает необходимо и солдату. У нас здесь поистине домашняя обстановка, мы стараемся принести в каждый угол, куда бы нас ни заносили судьба и долг, частичку своего дома, частичку старой доброй Англии. Вы будете служить в нашем департаменте или вы проездом? С поручением, вероятно?

Миссис Ривз взяла серебряный колокольчик и позвонила, с улыбкой глядя на гостя. Полковник браво развернул плечи в своем кресле. На звонок пришла миловидная горничная. Уинсли перевел покровительственный взгляд на служанку, но несколько разочаровался, когда горничная даже не взглянула на него. Невежливо! Куда идет старая добрая Англия? Куда уходят традиции веков, этикет, присущий не только господам, но и прислуге?

Выслушав приказание, горничная чуть присела в легком книксене и удалилась. Миссис Ривз снова обратилась к гостю:

– Так что вас привело в Тегеран, дорогой полковник?