Иранская мина

– Ну что вы! – Уинсли сделал небрежный жест рукой. – В такие минуты, когда ощущаешь почти домашнюю атмосферу – а вы, миссис Ривз, умеете создавать и хранить подобную атмосферу, – совсем не хочется говорить о делах…

– Вы мне льстите, полковник, – смутилась женщина. – Это так трудно в этих ужасных условиях. Летом жара, зимой холод и ветра… Эти дикие иранцы, пыль, запахи…

Они болтали, ведя милую светскую беседу и умело не касаясь служебных дел, когда горничная принесла поднос. Полковник, как истинный джентльмен, отправил служанку восвояси и принялся самостоятельно ухаживать за дамой, разливая виски по бокалам. Уютно потрескивали дрова в камине, приятно горячил кровь шотландский выдержанный скотч.

Когда вернулся Гэрри, беседа текла в каминной свободно и непринужденно. Однако, когда хозяев и гостя пригласили к столу, Дженнифер поднялась с кресла, опираясь на руку мужа, и вдруг побледнела и пошатнулась.

– Что с тобой? – Муж сжал руку Дженнифер, с тревогой глядя в ее глаза.

– Голова что-то… – прошептала женщина, опираясь на руку Гэрри и спинку стула. – Нехорошо… тошнота…

Полковнику пришлось удалиться, хотя он предлагал помощь. При таких симптомах постороннему мужчине не стоит находиться возле дамы. Это неприлично.

Прибежавшая горничная помогла уложить Дженнифер на диванчик в гостиной и тихо и уверенно заговорила:

– Знакомые симптомы, мистер Ривз, я знаю, что это. Здешние условия. Они могут так влиять на людей. Просто что-то попало, небольшое отравление. Посидите с вашей женой, а я быстро съезжу на рынок. Я знаю, какие травы взять и какой отвар приготовить. Уверяю вас, миссис Дженнифер уже завтра сможет подняться на ноги и забудет об этом ужасном состоянии.

Не дожидаясь ответа, горничная выбежала из комнаты и, сбрасывая передник и накидывая на плечи плащ, окликнула водителя:

– Акрам, заводите машину! Едем на рынок!

Смуглый араб посмотрел на нее и с готовностью поднялся с лавки, отложив в сторону газету. Под пиджаком водителя мелькнула рукоятка пистолета в кобуре под мышкой.

Сосновский выскочил из машины и замахал рукой Шелестову. Два офицера охраны тоже подбежали к машине, помогая выбраться человеку с перебинтованным лицом. На виске через бинты проступала кровь. Раненый двигался осторожно, ухватившись за руки помощников. С завязанными глазами ему было трудно ориентироваться. Он дважды споткнулся о ступени на лестнице, пока ему помогли подняться до дверей. И только когда его ввели в кабинет Шелестова, он наконец с шумом выдохнул и потребовал:

– Черт, да снимите с меня эти дурацкие бинты! И дайте чего-нибудь выпить – башка трещит.

– Потерпишь, – проворчал Сосновский, разбинтовывая голову.

– Где ты его нашел? – хмуро спросил Шелестов, отходя в сторону, чтобы не мешать, и усаживаясь в кресло.

– В развалинах, в трехстах метрах от английского посольства! Хотел рассказать ему новости, пошел к месту, откуда он вел наблюдение за посольством, и успел увидеть, как он пошел за каким-то иранцем. Ну, понял, что дело важное, ведь нашего Виктора так просто не проведешь. А потом стрельба началась. Меня как током дернуло, понял, что беда случилась. Ну, я в голос заорал, команды всякие дурацкие начал отдавать, пару раз в воздух выстрелил. Кажется, обошлось. Подбежал, там уже никого, а наш Аника-воин под склоном на осыпи лежит. Думал, каюк ему, но нет, крепкая черепушка. Пуля в камень ударилась возле его головы. Осколками камня кожу посекло. То ли они думали, что пристрелили Буторина, то ли я вовремя подоспел и спугнул их.

– И то и другое, – проворчал Буторин, морщась, пока Сосновский отдирал присохший бинт. – Может, они бы еще раз в меня выстрелили, если бы не ты. А может, подумали, что прострелили мне голову. Кто их знает, этих уродов.

– Ладно, обошлось, и хорошо. – Сосновский бросил окровавленные бинты и начал обрабатывать рану на голове Виктора. – Ты, главное, Максиму расскажи, что видел. Чтобы из первых рук.

– Засек я иранца, – заговорил Буторин хриплым голосом. – Непримечательный такой, стоял метрах в ста от ворот посольства, явно за ними наблюдал. Дернулся, когда одна машина выехала, но потом опять замер, когда она направилась не в ту сторону. Понял я, что ждет он кого-то. Ну и точно, чуть позже еще одна машина выехала и мимо него проехала. Кто в машине сидел, я не разглядел, но иранцу явно что-то выбросили из окна, а он нагнулся и подобрал. Может, записка, может, еще что-то мелкое, но он это под отворот кепки спрятал. Думал, он связник местный у англичан. А застукал я его во время встречи с европейцем, и европеец этот говорил по-немецки. Вот такая ерунда получается. Но и они меня тоже как-то застукали… Ну и вот!

– Иранец, говоришь, – повторил Шелестов, задумавшись. – Значит, с немцем встречался, да еще с подачи кого-то из британского посольства. Хорошо. Ты как, Виктор, жить будешь? Двигаться можешь или полежать хочешь?

– Чего? – набычился Буторин. – Какие полежать, когда тут такое!

– Ну вот и я о том же, – улыбнулся Максим, поднимаясь. – Поехали. Возьми вон плащ с вешалки, чтобы в машине с головой накрыться.