Иридий. Про них шептался Космос

На светлой коже женщины проступают неровные красные пятна. Это заметно портит ее симпатичное личико, но Лила слишком зла, чтобы контролировать свои эмоции.

Так странно… Пять лет прошло после того, как Бак ушел из семьи, почему же она до сих пор не простила? Или такое не прощают никогда?

Пользуясь тем, что Лила наконец заткнулась и перестала плеваться ядом, я поворачиваюсь к еще одному невольному свидетелю этой неприятной ссоры – поверенному семьи Зенгов.

– Здравствуйте, Альберт. – Я нахожу в себе силы даже на улыбку. – Как поживают ваши мальчики?

Мужчина, чье изображение застыло на соседнем экране, так же вымученно улыбается в ответ.

– Спасибо, Окс, – негромко отвечает он. – Старшего определили на корабль, пока есть все шансы попасть в группу штурмовиков.

– Сочувствую, – вздыхаю я.

«Боевые единицы» гибли часто, но еще выше была смертность среди пилотов-штурмовиков, устраивающих зачистки прямо в открытом космосе.

Я знала старшего из сыновей Альберта. Мальчишка был сильным, невероятно смелым и… глупым. К несчастью для глупых и отважных, вероятность погибнуть в числе первых всегда самая высокая.

Альберт это понимал, поэтому всеми силами пытался отговорить сына от зачисления в межзвездный флот, но… Кто же сможет переупрямить упрямого подростка?

– Спасибо, Окс, – печально вздыхает он. – Прими мои искренние соболезнования.

Я опускаю голову и прикусываю губу. Соболезнования… Будто это вернет мне Бака.

– Если тебе тяжело, мы можем отложить оглашение завещания на пару дней, – предлагает поверенный.

– Это ей-то тяжело? – вновь оживает Лила. – Это я потеряла мужа и отца своего ребенка! Это мне надо выражать соболезнования!

Я морщусь, словно от отвращения, и отворачиваюсь, стараясь игнорировать не только ее оскорбления, но и перекошенную от гнева физиономию.

– Не уверена, что захочу еще раз испытать «радость» от встречи с Лилой, – честно признаюсь я Альберту.

– Рот свой закрыла, швабра крашеная! – кричит бывшая жена Бака. – Скажи спасибо, что твой любовник тебя с Цереры убрал, иначе я бы тебе все патлы повыдергала…

Пока она шипит и плюется ядом, я оглядываюсь по сторонам. Помимо меня и виртуально присутствующих Лилы и Альберта, в командном центре только невысокий мужчина, сидящий сбоку у панели связи, и подозрительно молчаливый капитан Тиван.

– Можно мне куда-нибудь сесть? – спрашиваю я у последнего.

С неизменно спокойным выражением Тиван кивает.

– Сюда, – указывает он на широкое кресло, стоящее на возвышении чуть сбоку.

Устроившись перед экранами, где застыли два изображения, я переплетаю пальцы и вздыхаю.

– Начнем? – спрашивает Альберт почему-то у меня.

– Скорее! – вместо меня отвечает Лила. – У меня через час пресс-конференция.

– Окс?

Я ловлю на себе вопросительный взгляд поверенного, тихо киваю и прикусываю нижнюю губу.

Прочистив горло, Альберт принимается зачитывать завещание, оставленное Баком:

– «Я, Бак Зенг, по прозвищу Стальной Кулак, завещаю все перечисленное ниже имущество, счета и фонды своей самой любимой женщине – Рокси Тайлз…»

– Прошмандовка! – не выдерживает Лила.

Игнорируя ее выкрик, Альберт продолжает:

– «Моя дочь, Оксада Зенг, будет получать положенные ей субсидии в прежнем размере вплоть до ее совершеннолетия. После этого срока ей будет дана возможность выбрать любое учебное заведение на любой из планет колонии. Фонд обязуется выделить средства для оплаты всего обучения.

Моей жене, Лиле Зенг, я завещаю свои испорченные за год супружеской жизни нервы, литры выпитой ею крови и мой прах, чтобы эта стерва вволю смогла поглумиться».

Ох, Бак! Что же ты сделал…

– Мразь! – визжит Лила. – Ублюдок! Тупорылый костолом! Учти, Рокси, я не отдам тебе ни копейки! С учетом того, как он умер, я докажу, что ты сделала Бака наркоманом. Да! Я отсужу у тебя все!

Поморщившись, я прикрываю ладонью глаза и сосредоточенно размышляю.

Отсудить у Лилы ничего, конечно, не получится, но это еще не значит, что подавать в суд истеричная бывшая Бака не станет. Судебный процесс со всеми апелляциями затянется как минимум на полгода, в течение которых имя Бака будут полоскать все кому не лень.

Бак всю жизнь выступал против наркотиков, посвятил очень много времени, навещая реабилитационные центры и устраивая благотворительные бои. Сколько из тех, кого он вдохновил на нормальную жизнь, продолжит начатый путь, а сколько усомнится?

Нет, я не могла позволить никому сомневаться в своем мужчине.

Убрав руку от лица, я сажусь прямо и поворачиваюсь в сторону экрана с поверенным.

– Альберт, – не обращая внимания на плевки яда и несмолкаемые угрозы Лилы, обращаюсь я к поверенному, – с какого момента я вступаю в права наследования?

– Вы вступили в свои законные права автоматически сразу же после оглашения последней воли Бака Зенга, – охотно поясняет он. – Уже на данный момент все счета, фонды и недвижимости закреплены за вами…

Альберт замолкает, несколько мгновений пристально смотрит в мое лицо и неожиданно хмурится.

– Окс? – говорит он таким строгим тоном, словно в кресле сидит не Рокси Тайлз, а его старший сын.