Иридий. Про них шептался Космос

В причудливом калейдоскопе передо мной проносились обрывки воспоминаний из детства, издевательства Старшего, каторжная работа на заводе по пошиву, жизнь на улице, центры реабилитации и Бак…

Этой ночью я пыталась взобраться на крутую вершину, где дожидался меня любимый мужчина.

– Бак! – кричала я ему, карабкаясь все выше и выше. – Бак!

Пальцы судорожно искали выступы в стене, за которые можно было держаться, голые ступни уже были растерзаны мелкими царапинами и слегка кровоточили, но я упорно продолжала подниматься вверх.

Внезапный порыв ветра чуть не сбросил меня вниз, но я была слишком упряма, чтобы падать, и тогда ветер решил уничтожить цель моего восхождения.

– Бак! – закричала я, с ужасом наблюдая за тем, как невидимая сила ударила в мощную грудь Бака, и он начал заваливаться назад.

– Нет! – в полнейшем ужасе вскрикиваю я и просыпаюсь от звука собственного голоса. Резко сев на постели и покрутив головой, я понимаю, что Тивана в комнате нет.

Обуреваемая непонятной паникой, я вскакиваю с постели, прикладываю руку к панели на двери и, как была в короткой ночнушке, выбегаю в коридор.

Он говорил, что его каюта рядом с моей, но какая из двух возможных?

На военном корабле нет разделения суток. Здесь привыкли жить в две смены, для того чтобы корабль всегда был в полной боевой готовности. Я мечусь по коридору туда-сюда в надежде встретить кого-то, кто подскажет дорогу, но коридор пуст.

Да где же все?

С каждой секундой наполняющее грудь чувство тревоги становится все сильнее и сильнее. Отчаянно стучащее сердце мешает спокойно думать, и в конечном итоге я не выдерживаю напряжения.

– Тайрус! – испуганно кричу я на весь коридор.

Звук открываемой двери заставляет меня обернуться, увидеть голого по пояс капитана Тивана и счастливо улыбнуться.

Повинуясь все тому же порыву, заставившему меня голой и босой выбежать в коридор, я, не раздумывая о правильности своих действий, подбегаю к нему. Порывисто прижавшись к теплому телу, обнимаю мужчину за шею, утыкаюсь лицом в голое плечо и тихонько всхлипываю.

– Я так испугалась… – признаюсь я шепотом. – Почему ты не пришел, как раньше?

Вместо ответа он тяжело вздыхает, и почему-то это молчание вызывает во мне новую волну беспокойства. Только теперь я понимаю, что капитан Тиван предпочел не отвечать на мои объятия, оставив свои руки строго по швам.

Я испуганно поднимаю голову и заглядываю ему в глаза.

– Ты злишься на меня, да? – шепотом спрашиваю я. – Это из-за того, что я не рассказала про Май?

Тайрус молча смотрит куда-то в сторону, и это пугает еще сильнее.

Мне хочется прижаться к нему и обнять покрепче, словно я боюсь выпустить его из рук, но, почувствовав внезапную неловкость, наоборот, отстраняюсь и отступаю назад.

– Что не так? – звенящим от напряжения голосом спрашиваю я.

Тиван смотрит на меня, и этот прямой немигающий взгляд порождает волну неприятных мурашек по телу.

– Адмирал прислал инструкции, – его голос звучит хрипло. – Мне запретили все контакты с тобой, кроме делового общения.

Я громко фыркаю и качаю головой.

– Значит, запретили… – говорю с не пойми откуда взявшейся злостью.

– Так будет лучше для нас двоих, – тихо добавляет он.

На моих губах расцветает улыбка, но она не несет в себе радости, скорее печаль и раздражение.

– Ну, раз приказ…

Резко повернувшись на голых пятках, я молча марширую в сторону своей каюты. Не оборачиваясь, прикладываю руку к панели и захожу к себе. В комнате темно, но я точно знаю, что даже если включу свет, то перед глазами все будет расплываться из-за внезапно набежавших слез.

Обратная аннигиляция, я не буду плакать! Клянусь Вселенной, всеми открытыми звездами и…

Вообще сейчас пойду и спать лягу. Да!

Сжав кулаки и посильнее прикусив нижнюю губу, я действительно возвращаюсь в кровать, укрываюсь с головой и подтягиваю колени к груди.

Сон по понятным причинам приходит очень быстро – кораблю не терпится узнать обо мне как можно больше. Я заново переживаю свой первый день работы официанткой в баре «Большой пес», стискиваю зубы в бессильной ярости, потому что трое клиентов ушли не расплатившись. Слышу, как Большой Би громко отчитывает меня, а затем в темное помещение бара вваливается пьяный, но счастливый Бак…

– Люблю тебя, – заплетающимся языком сообщает он и открывает свои огромные ручищи для объятий.

Радостно улыбнувшись, я торопливо бегу к нему навстречу, но, когда до такого родного и любимого мужчины остается всего пара шагов, неожиданно спотыкаюсь и падаю лицом вниз.

– Ты бездарность! – кричит Старший, и сотня мельчайших острых игр иридия вонзается мне в спину.

Я дергаюсь от боли и громко всхлипываю. Сил встать или попробовать перехватить металл у наставника нет.

Да что там! У меня даже нет сил крикнуть, что я сдаюсь, и прекратить эту пытку.

– Тряпка! Только и можешь, что плакаться папочке! – кричит у меня над головой Старший.

Он всегда кричал, особенно во второй год обучения. Он всегда был недоволен. Он всегда был суров ко мне.

– Поднимайся! – командует Старший.

Я делаю попытку приподняться на руках и вновь падаю лицом вниз.