Ирод

Хананель. Имею слово похвалы для тебя, неоднозначный царь. Помнится, в отстроенных тобою хоромах ты прежде охотно принимал языческих гостей. Пировал с ними, сиживал в театрах, плескался в бассейнах, и, не про нас будь сказано, обнажившись, мылся в общей бане. Рискну добавить, что, коли до сих пор ты почитаешь дружка Ури, то легко заподозрить твою приверженность иным грехам. Присутствие Элии удерживает меня от откровений.

Ирод. Укор я слышу, а в чем же похвала твоя, первосвященник однозначный?

Хананель. В том похвала, что нынче ты почти забросил бесчинства прежних лет. Пребываешь во дворцах своих, то в одном, то в другом, от гостей-язычников отмежевался – стало быть, меньше грешишь. Странно, однако: ты не просиял, а помрачнел от этих слов!

Ирод. Похвала тяжелей упрека – вот и помрачнел. Вынужденно приемы отменил, поневоле затворяюсь. Один как сыч. Не выхожу из комнаты, боюсь совершить ошибку. Много врагов у меня. Завидуют, злорадствуют, задумывают козни строить, того и гляди – на жизнь мою покусятся.

Элия. Всем сердцем жалею тебя, отец. Не болен ли?

Арад. Одновременно и государствовать, и семьею править – истинное истощение души. Лекарь посоветует отвар целебный.

Идо. Живи во здравии, без бед, монарх мой!

Элия. Пока я пребывал в Риме, дошел до меня слух, мол, на землях иудейских случился недород, и голодала чернь. Как справился ты с этою бедой, отец? Я, в знак участия, не допускал мясного на своем столе.

Идо. Мы все сочувствовали. Даже на пиры не собирались, пока бесхлебица была в стране.

Ирод. Я подати уменьшил и голодающим вспомоществовал из собственной казны.

Хананель. Не только из казны. Сокровищам священной гробницы Давида ты поспешил дать благотворительное применение.

Глава 14

1

Живой водой честолюбия и денег Ирод орошает засыхающее древо Олимпийских игр. Выстроенные им амфитеатры, гипподромы, цирки становятся поприщами спортивных состязаний, на проведение которых монарх щедро предоставляет средства из казны. Иерусалимский царь преследует три цели: завоевать успех и признание среди греческих обитателей городов вокруг Иудеи, еще более упрочить свои позиции в Риме, и, наконец, притянуть к спорту молодых иудеев. Царь достигает всех целей, хотя и не в равной мере.

Ирод отослал сыновей в Кейсарию для тренировок и подготовки к ближайшим играм. Сам намеревается прибыть туда позднее, накануне начала состязаний. Вместе с мужем выразили желание отправиться жёны Дорис и Пнина, а также еще две царские супружницы – Федра и Эльпида.

Ирод. Ну, вот я и приехал, сын мой! Ты рад?

Элия. Конечно, рад, отец. Мне не хватает вас – тебя и матери. Тяготит одиночество.

Ирод. Твоя матушка прибыла со мною вместе. И еще нескольких мачех я с собою привез. Познакомишься, если не всех знаешь.

Элия. Как прекрасно! Жаль только, что не на все состязания женщинам глядеть позволено.

Ирод. Мысленно мы с тобою – болельщики твои.

Элия. Надеюсь не осрамиться.

Ирод. Элия, ты, кажется, сказал, что томишься в Кейсарии одиночеством. Но ведь с тобою братья Антипатр и Александр!

Элия. Они не со мною, отец.

Ирод. Как же так? Где они? Ведь вы отправились вместе втроем!

Элия. Где они сейчас – не знаю.

Ирод. Говори, что знаешь!

Элия. В дороге мы всё больше молчали. Мне кажется, братья не дружны между собой. Сказать по чести, я и сам с ними не очень близок. Я не расспрашивал их ни о чем.

Ирод. Они покинули Кейсарию врозь или вместе?

Элия. Врозь. Первым уехал Александр. Он заявил, что ему потребны упражнения не для тела, но для ума.

Ирод. Отговорка. Как раз для тела упражнения ему нужны. Он умен немало, но силой и ростом не вышел. Должно быть, поэтому сбежал. Куда, однако?

Элия. Не сказал.

Ирод. А что придумал Антипатр?

Элия. Он посмеялся над Александром. Не в лицо, а вслед. Со мной же был немногословен, как с младшим. Уехал, ничего не объяснив.

Ирод. Братья говорили с тобою обо мне?

Элия. Не было такого.

Ирод. Бог с ними. Когда начало игр?

Элия. Предсказатели пророчат хорошую погоду послезавтра. Тогда и начнем.

Ирод. Я удостоен почета быть судьею всех состязаний.

Элия. По заслугам и честь. Люди вспоминают, ты в молодости славился силой и проворством.

Ирод. Хорошо, что держат в голове былое. Я и сейчас кое на что способен. Да, сын, мне радостно думать о молодых годах моих.

Элия. Хотелось бы услышать!

Ирод. Расскажу, пожалуй. В двух словах. Я слыл наездником превосходным, в седле держался ловко, и никто не мог превзойти меня в верховой езде. Стрелы мои попадали в середину мишени, копье летело далеко, и в беге я был не из последних.

Элия. Говорят, везло тебе на охоте?

Ирод. Дело в мастерстве, а не в везенье. Не будет счастливым тот, кто надеется на счастье. Однажды за день я убил сорок зверей – оленей, лесных кабанов, диких ослов. Думаешь, это байка охотничья? Сомневаешься – спроси у Дорис, она сама вела учет рогам, копытам, шкурам, тушам!