Исчезая с рассветом

Но ничего не происходило, лес молчал, а грот был все так же далеко. Мысли были словно в тумане.

Бард ощупал себя руками, проверил карманы плаща, нащупал пояс…. Пояс, что он носил поверх сорочки! Трясущимися пальцами Бард стянул его с себя и, обвив вокруг футляра, завязал. Теперь туника свободно свисала с его уставших плеч. Бард ненавидел выглядеть неопрятно.

Он медленно встал и привычным, но очень медленным движением, закинул футляр за плечо. Теперь они снова были вместе – лютня и сумка.

Бард удовлетворенно кивнул.

Он поднял взор, надеясь оценить дистанцию, отделявшую его от грота, но вместо грота увидел Ханси.

Из плеча Ханси торчал нож. Его нож.

Бард отвернулся – при виде крови его мутило.

Он был готов ждать. Пусть наемник уйдет. Пусть отставит его. Ему нужно было попасть в грот – он ведь знал, что Анна ждала его там.

Внезапно, Ханси молвил:

– Дьявол живет на севере.

– Прости? – не понял Бард. Он вынужден был поднять глаза.

– Ты хочешь знать, где? – наемник не смотрел на него. Он глядел в пустоту. – О, неподалеку отсюда! Я могу тебе показать.

– Ханси, – осторожно начал Бард.

– На севере есть непроходимые топи, – невозмутимо продолжал тот. Его взгляд был обращен в никуда, губы едва двигались. Голос Ханси звучал неожиданно умиротворенно, и Бард ощутил прилив неясной тревоги.

– Эти болота только кажутся непроходимыми, – спокойно заметил наемник. – На самом деле, в них – только начало. Даже серые боги больше не заглядывают в те края, настолько прочно там обосновался дьявол. То, что ты разглядываешь в свою трубу, все твои карты – все это от него. От дьявола. Там, в окоченевших северных топях, начинается его предел.

– Боже, да что с тобой? – превозмогая свой страх, Бард положил руку ему на здоровое плечо, но Ханси не среагировал.

– Глупцы, – он лишь грустно покачал головой. – Они думали, что сбегают от мира, а сами лишь прыгнули в объятия лжи.

– Тебе нужна помощь, – сказал Бард. – Позволь…

Он осекся. Разве он мог ему чем-то помочь? У него не было с собою ни трав, ни бинтов. Он был бессилен. Мастер Гилфи всегда ругал его за это… За такую преступную непредусмотрительность. А сейчас из-за этого Ханси умрет. Непременно умрет…

– Почему ты ее выбрал? – спросил Ханси.

Небо продолжало ронять пепел, но сейчас вместе с пеплом падал и снег.

Где-то рядом раздавался шепот огня – это пожар с новой силой разгорался вокруг.

Почему он выбрал Анну?

Они не выбирали друг друга. Они просто встретились. Но разве Ханси это поймет?

– Потому что она не ставила меня перед выбором, – спокойно ответил Бард. – Всегда выбирай того, кто не ставит тебя перед выбором.

Ханси молчал. Ханси все так же смотрел в пустоту.

– Она – мой баланс, – шепнул ему Бард.

И тогда Ханси шагнул в сторону, уступая менестрелю дорогу.

– Дьявол живет там, – молвил он, указывая на грот.

Бард сделал глубокий вдох и зашагал дальше.

***

Был вечер. Определенно был вечер. Коридор, казалось, сделался немного уже, и ветки цеплялись Барду за рукава. На деревьях были листья – самые настоящие, влажные и живые. Воздух дышал свежестью засыпавшего леса, а на земле не было ни снега, ни пепла. Так и должно было быть.

А грот, грот понемногу рос в его взоре. Он был все ближе, и Бард чувствовал его с каждым шагом.

Из-за стволов шагнула фигура, толкая впереди себя темноту.

Фигура преградила ему путь.

– Стой, менестрель.

Тиллиан.

– Дальше дороги нет.

Бард терпеливо ждал.

– Ты угнал мою лошадь, менестрель.

И что?

– Лошадь с моей поклажей.

Тиллиан достал из кармана несколько сверкающих круглых предметов и показал их Барду.

– В моей путевой сумке была целая охапка таких дисков. Точные копии того, что я подбросил тебе в футляр.

Как жаль, что у него больше не было оружия. Нужно было выдернуть нож из Ханси…

– Ты, наверное, до сих пор поражаешься тому, что я охочусь за ней один.

«За ней», так он сказал? Ее имя – Анна. Как он смел так пренебрежительно ее называть?

– Я открою тебе тайну, менестрель. Нас мало, очень мало. Все гончие – наперечет. Я не лукавил, когда говорил, что Фавр мне доверяет. Но у него нет выхода, понимаешь?

Барду было все равно.

– Ты привел меня к ней. Он ждет, что я приведу ее обратно. Но я еще не решил, что буду с ней делать. Она слишком опасна там, дома, на Шпиле. Аномалия, паршивая овца, называй ее как хочешь…

Тиллиан толкнул темноту впереди себя, и она упала перед ним на колени.

– Бард…

– Анна!

Родная фигурка… Милая, бедная Анна! Ее было не узнать, она вся превратилась в тень. И только глаза, глаза сверкали ему лазурными огоньками.

– Что ты с ней сделал? – прошептал Бард.

– Ничего! – отрезал Тиллиан. – Она сама виновата во всех своих бедах.

– Я… – начала Анна.

– Аномалия, сингулярность, проклятье, ничтожество, – прошипел Тиллиан. – Ты оскорбляешь нас дома и позоришь нас здесь.

Что-то сверкнуло в его руках.

– Тебе нигде нет места. Нигде.

Бард закричал.

Тиллиан занес клинок.

Мир остановился.

***

– И что, что было потом? – спросила Десс.

За последние несколько минут она словно забыла, как нужно дышать. Деспона жадно ловила каждое слово.

Бард вздохнул.

– То, что я собираюсь сказать, может ранить тебя, – предупредил он ее.