Исчезающая ведьма

К тому же мне только что пришла в голову замечательная идея, которая снимет с меня всякие подозрения. В самом деле, сумей я убедительно разыграть убитую горем вдову, и сам король мог бы выписать мне солидное вознаграждение за своего верного слугу, трагически погибшего, защищая его интересы.

Я посмотрела на тёмную гору мяса под одеялом. Ещё до следующего полнолуния это тело будет хладным трупом лежать на столе в Большом зале, словно кусок ростбифа, к которому при жизни, оно было так неравнодушно. И я стану здесь полноправной хозяйкой.

Глава 67

Ночь за ночью одного человека мучили странные голоса и стук под окном. Присмотревшись, он увидел, что там сбились в кучу несколько кошек, мышей и жаб. Решив, что это ведьмины приспешники, однажды ночью он набросился на них с топором. На следующее утро три старушки в деревне были найдены мёртвыми с рублеными ранами.

Линкольнский замок

Луч серого света вяло проплыл через крошечную решётку в двери. Гюнтер проснулся и на мгновение подумал, что он дома, в собственной постели, пока разом не включились все пять чувств: покалывание соломы на коже, мерзкий привкус рвоты во рту, стоны и храп, зловоние пота, мочи и человеческого дерьма. Он наклонился вперёд, пытаясь унять судороги в ноге, отягощённой железными оковами на лодыжке.

Тюремщики изъяли у него деревянную ногу, утверждая, что он может использовать её как оружие. Пошутив, что вряд ли она понадобится там, куда он отправится. Эта потеря сделала его ещё более беспомощным и уязвимым, чем оковы на здоровой ноге.

В крошечной камере замка содержалось шесть человек. Это место предназначалось для солдат Гонта, оскорбивших старших по званию. Каждый узник был прикован ножными кандалами к центральной колонне. За их спинами со стен свисали другие цепи, чтобы при необходимости пленников можно было оттянуть назад, к заострённым деревянным кольям, приковав ручными кандалами к стене и полностью обездвижить. Гюнтер молился, чтобы к ним не применили эту пытку. Ханкин этого не выдержит.

Ханкин! Гюнтера охватила паника, он попытался ближе придвинуться к мальчику. Тот лежал на боку, отвернувшись, и в тусклом утреннем свете Гюнтер не мог разглядеть, дышит ли он. Он протянул руку и коснулся сына. Ханкин дёрнулся, стряхивая с себя сон.

Гюнтер похлопал его по плечу.

— Не волнуйся, бор. Как ты?

Ханкин со стоном отполз от отцовской руки, насколько позволяла цепь на его ноге. Гюнтеру это было как нож острый. Родной сын боялся его даже больше, чем солдат, приехавших его арестовать. Гюнтер не винил его за это. Как он мог ему растолковать, что лишь хотел избавить от грядущих ужасов и мук? Как можно объяснить сыну, почему ты стоял на коленях у его постели, моля послать ему смерть?

По крайне мере, по его реакции Гюнтер понял, что Ханкин в сознании. Конвоиры были добры к мальчику. Видя, что он не может идти, один всадник перекинул его перед собой через седло, лицом вниз. Тряска и удары наверняка были довольно болезненными, но его хотя бы не заставили идти пешком, как Гюнтера.

Гюнтера вели на длинной верёвке, привязав за руки, ему пришлось ковылять всю дорогу до города, да ещё подняться на крутой холм к замку. Глубокие рваные раны и синяки на запястьях, ссадины на ногах и руках напоминали о том, что он дважды поскользнулся и упал от усталости, но всадник остановился и подождал, пока Гюнтер поднимется. Многие не стали бы с ним так церемониться.

Раздался звон ключей и скрип открывающейся двери.

— Опустите головы и положите руки на колени, чтобы я их видел, — выкрикнул стражник. — Одно неверное движение, и я всех закую по рукам и ногам.

Ханкин с трудом уселся и застонал. Гюнтер посмотрел на него, но мальчик отвёл взгляд. Солдат бросил хлеб и куски солонины на колени одного узника и мотнул головой сидящему рядом с ним.

— Ты сегодня голодаешь Мак. Твоя дочь ничего не принесла. Может, она одумается и подбросит что-нибудь тебе на ужин. Но, судя по тому, что прошлой ночью я видел её с молодым Хобом за за́мком, думаю, у неё другие планы на вечер. Хочешь, я напомню ей о тебе, когда она снова придёт вечером полировать его копьё?

Мак разразился ругательствами, но солдат лишь ухмыльнулся.

— Следи за языком, здоровее будет кожа на спине.

Стражник обошёл их по кругу и встал за Ханкиным.

— Твоя мать прислала это тебе и твоему отцу.

Он бросил на колени мальчика обёрнутый в мешковину свёрток. Оттуда выкатились хлеб, кусок сушёного угря и пара луковиц.

— Она здесь? Я могу... её увидеть? — спросил Ханкин.

Солдат рассмеялся.

— Ты увидишь её с виселицы. Судьи обеспечат ей местечко в первых рядах, чтобы она понаблюдала, как ты корчишься в петле. Такое не каждый день увидишь. Мы всегда заботимся, чтобы у жён и матерей были лучшие места. Всё по справедливости.