Исчезающая ведьма

Спина Эдит вдруг изогнулась так, что я испугалась, как бы ей не сломаться. Ножки кровати стучали — руки и ноги больной затряслись в конвульсиях. Я крикнула Беате, и та побежала вверх по лестнице. Эдит заскрипела зубами, изо рта по подбородку потекла алая кровь. Я схватила свёрнутый льняной бинт и попыталась сунуть ей в рот, чтобы она не прикусила язык, но не сумела разжать челюсти. Беата осталась стоять в дверях, беспомощно глядя на госпожу, и выглядела такой разбитой, что казалось, сейчас потеряет сознание.

— В этом доме есть пустырник, Беата?

Она кивнула, не в силах отвести глаз от содрогающегося тела Эдит.

— Так неси его, быстро.

Я слегка подтолкнула Беату к двери, что как будто привело её в чувство, и она выбежала из комнаты.

Конвульсии начинали стихать. Тело Эдит немного расслабилось. Она дрожала, глаза закрыты, лицо бледно как смерть. В комнату ворвалась Беата и облегчённо выдохнула, увидев, что приступ почти прошёл. Я взяла у неё из рук флакон, осмотрела привязанный к нему кусочек растения, чтобы убедиться, что Беата принесла нужное масло.

— Подержи ей голову, — приказала я. Я поднесла флакон к носу Эдит, и почти сразу же она что-то забормотала, веки затрепетали.

— Добавь три капли в небольшую меру воды, — сказала я Беате, — и помоги мне напоить её с ложки.

Нам удалось влить жидкость в уголок рта Эдит, я помассировала ей горло, чтобы помочь проглотить. Она бессильно откинулась на подушки. Её костлявые пальцы вцепились мне в руку с почти нереальной для такой больной силой.

— Огромный чёрный кот... вскочил мне на грудь... и становился всё тяжелее... не давал дышать. Это всё она... она его подослала! — Трясущийся палец указывал на Беату. — Это всё её происки... Это чёрт... Чёрт из ада... Я видела, как она его кормит.

Беата ахнула.

— Госпожа, нет у меня никакого кота. Никакие животные к вашей спальне не приближались.

Служанка подошла к кровати, склонилась над Эдит, чтобы успокоить, но та съёжилась и ухватилась за мою руку, стараясь отстраниться и спрятаться за меня.

— Не позволяй ей ко мне приближаться... Она пыталась меня убить. Гони её прочь! Убери её от меня!

Беата выглядела испуганной и встревоженной.

— Госпожа, это же я, Беата. Я скорее дам отсечь себе руку, чем причиню вам вред.

Но Эдит продолжала визжать от страха, и мне не удавалось её успокоить.

— Уходи, Беата, — твёрдо сказала я. — Похоже, твоё присутствие её расстраивает.

Бросив последний взгляд на свою госпожу, служанка поспешила в солар за спальней. Я вышла следом за ней, поплотнее прикрыла дверь и похлопала Беату по плечу.

— Уверена, твоя госпожа не понимает, что говорит. Я намочила в лавандовой воде полотно, положу ей на лоб, это поможет уснуть. Возможно, лучше тебе не заходить пока в спальню, пока она не придёт в себя. Если начнёт волноваться, это может привести к новому приступу.

Беата бросила ещё один испуганный взгляд на дверь и бросилась через солар, а потом вниз по лестнице. Я смотрела ей вслед. В самом ли деле у бедной Эдит была причина бояться служанки? Она казалась такой напуганной. Может, Беата причиняла ей боль или угрожала, когда они бывали вдвоём? Теперь-то я постараюсь, чтобы Беата не оставалась наедине со своей госпожой.

Очевидно, Эдит с каждым днём становится хуже. Лицо так исхудало и пожелтело, что казалось, на подушке лежит древний череп, а не живой человек. Истончённые тёмные веки закрыты, но глаза под ними безостановочно мечутся, как снующие насекомые.

Я остригла остатки её волос, крепко повязала под подбородком ленты льняного чепчика и обвязала льняной лентой лоб, чтобы она не просовывала под края пальцы. Я почти до мяса остригла ей ногти, но Эдит всё равно умудрялась расцарапывать себе кожу, словно пыталась содрать её с черепа, крича при этом, что голова в огне и всё тело горит. Из болячек на голове сочилась ржавая кровь, и на белом льне проступали пятна.

Я услышала тяжёлые шаги в соларе, решила, что вернулась Беата, и поспешила к двери, чтобы не дать ей войти и опять напугать Эдит, но оказалось, это Ян. Я вышла к нему в солар и плотно прикрыла за собой дверь спальни.

— Твоя мать устала. Лучше позволить ей отдохнуть.

Ян с тревогой посмотрел через моё плечо на закрытую дверь.

— Беата сказала, её мучили судороги.

— Да, но теперь прошли. Сейчас она мирно спит.

— Но я не понимаю. — Он огорчённо провёл рукой по волосам, совсем как отец. — Я посылал монахинь из лечебницы святой Магдалены ухаживать за матерью. Где же они? Почему не пришли? Вчера Тенни отнёс им сообщение, настоятельница ответила, что они должны быть здесь через час. Придётся снова отправить за ними Тенни.

— Монахини явились, как обещали, но, осмотрев твою бедную матушку, решили, что она обезумела от мозговой лихорадки. Они настаивали, что её следует держать на кровати голой, без одеял и жаровни в спальне, и постоянно обливать ледяной водой, что, по их утверждению, должно привести её в чувство.

— Мать не сошла с ума! — Крикнул Ян. — Хью Баюс нам говорил, что у неё желудочная болезнь.