Исчезающая земля

— Я поймаю дельфина, но мы не станем его есть. — Мила покачала головой. — Он будет жить с нами.

— Отличный план! — Надя сжала ее ручку. — Совсем скоро у нас будет собственный дом.

— У нас с папой?

— У нас с дельфином. Купим домик у моря, и он сможет навещать своих друзей, когда захочет. А еще у нас будет красивая ванная комната. Поставим там большую ванну для нашего дельфина.

В гардеробе Надя застегнула Миле пуховик и подпоясала свое пальто. Они с дочкой вышли на мороз. Ветер бросал в лицо колючие, как наждачная бумага, снежинки.

На обочине ждала знакомая белая машина. Надя осторожно приблизилась. Отец дремал на пассажирском сиденье. Надя подошла ближе. Мать кивнула ей и помахала.

Усадив Милу в машину, Надя села и сказала:

— Я же сказала, что мы вернемся пешком!

В машине пахло соленой рыбой. Отец моргнул и проснулся.

— Холодно. Мила может заболеть, — ответила мать. — Тебе ли не знать?

— Не заболеет. Она тепло одета.

Отец протянул руку, пощупал фиолетовый рукав внучкиного пуховика и сказал:

— Эти новомодные куртки… Все сделаны в Китае. Кошмар!

У Нади в носу защекотало.

— Пап, да хорошая куртка, качественная. — Но он только потряс головой. Надя тоже потрогала рукав. Гладкая синтетическая ткань. Она провела пальцами вниз и взяла в руку влажную дочкину ладошку. Уперла затылок в подголовник и широко раскрыла глаза, чтобы не расплакаться.

Еще, больше, нужно больше… Мать Чеги обвиняла ее в том, что ей всего мало. Будто не их поколению досталось все самое лучшее: пенсии, крепкие браки, дружба, история, ценности, которые уж точно не разделяют их дети, и высокие моральные устои.

— Какой фильм вы смотрели? — спросила мать.

— «Космические киллеры-коммунисты», — ответила Надя. Все равно ее не слушают.

В тот вечер она не ответила на звонок ни Славе, ни Чеге. Перед сном почитала Миле сказку про медвежонка, наблюдая, как дочь засыпает, а потом обняла ее и стала ждать, когда придет сон. Завтра они пойдут в библиотеку. Там им будет чем заняться, пока Надя не придумает, что делать дальше. Им будет весело — ведь они есть друг у друга, их только двое, она и ее дочка Мила.

Надя проснулась, сердце колотилось в груди. Кто-то изо всех сил стучал в дверь. Полосы света и темноты наполняли комнату, она казалась серебристой. Мила спала, перевернувшись на живот, между диванной подушкой и спинкой. Снаружи доносился мужской голос. Надин отец пошел открывать.

Выйдя из гостиной, Надя увидела удивленных родителей и Славу. Папа с мамой в ночном белье. Слава в подпитии, судя по запаху. Горит верхний свет. У Славы красное лицо. Цвет его кожи, невнятные слова — все это заставило Надю вспомнить школьные годы.

Она закрыла за собой дверь комнаты и прошипела:

— Ты зачем пришел? Иди домой!

— Надя, это же… — промолвил отец.

— Извини, папа.

— Я хочу спросить, — заявил Слава.

Надя всплеснула руками. Наверняка сейчас около двух часов ночи.

— Сообщение отправить не судьба?

Сонная мать в старенькой ночнушке протиснулась вперед, чтобы рассмотреть незваного гостя.

— Слава Бычков, ты, что ли? Чего это он к нам заявился на ночь глядя?

— Извините, не хотел вас будить, — ответил Слава, стараясь четко артикулировать. — Надо поговорить…

— Я знаю твоего брата, — сказала Надина мать.

Слава моргнул. Надя махнула рукой.

— Всё! Пошел вон!

— Надюша, ты не слушаешь меня, выслушай, — продолжал он. — Я только хотел… Вот что. Переезжай ко мне. Моя жена… Теперь я один живу, это мой дом. Вы с дочкой можете оставаться у меня, сколько потребуется. Ты совсем не изменилась. — И добавил громче, чем следовало бы: — Переезжай ко мне! И дочку нашу забирай!

— Кого? Милу? — спросила мать Нади. Девушка отвернулась.

— Мила… — Она одернула себя и замолчала, а потом сказала: — Пошел вон! Проваливай! — Надя ринулась на Славу. От него несло апельсинами и водкой. Вот бы он сам задохнулся своей вонью! Она стояла к нему вплотную, из коридора шел холод. — Мила не твоя дочь.

Слава не уходил.

Надю уже было не остановить. Пусть все оглохнут.

— Я же сказала: я уже была беременна, когда мы начали встречаться! Забыл? Или напился до отупения? — Вчерашняя улыбка сошла с его губ. — У нас с тобой был просто перепихон. И не самый удачный. Будь я на твоем месте, я бы постыдилась вот так заявляться сюда!

Слава ухмыльнулся. Как Наде когда-то хотелось сделать ему больно, заставить его ревновать и жалеть, что упустил ее! Теперь его вид совершенно не трогал ее.

— Будь я на твоем месте, — ответил Слава, — я бы постыдился вообще возвращаться сюда.

Отец навалился на дверь и закрыл ее. На полу грязные следы. В воздухе запах спиртного. Слава ушел.

— Извини, пожалуйста, — повторила Надя. Отец не взглянул на нее. На нем пижамная кофта и темные штаны. Губы приоткрыты. Гримаса презрения.

Надя молча дрожала. Посмотрели бы на нее хоть раз! Она уже не непослушная дочь; работает в банке, каждый день водит ребенка в детский сад, они живут в живописном селе. Она не девушка на одну ночь! Ни для Славы, ни для кого бы то ни было еще. Она постаралась выбиться в люди, преодолев стыд, пережив скандал.

— Иди спать, — велел отец. Мать вернулась в спальню, опираясь рукой о стену.