Исчезающая земля

Пришлось выбросить свои лучшие туфли, когда щенок их испортил, а еще перестать носить темную одежду: на ней прекрасно видна белая шерсть. Хотя хозяйка ругала пса, называла плохой собакой и трепала за морду, эти мелкие неудобства ей нравились. Они стали смыслом ее жизни. У Оксаны не было братьев и сестер. В детстве она спала дома на раскладном диване, а за стеной мать веселилась с друзьями, которых ребенок мог смутить, или с любовниками, убившими в девочке веру в любовь. Когда она выросла, мужчины не спешили звать ее замуж; многие говорили, что заводить детей ей уже поздно. Она всегда была одна, а с Малышом перестала чувствовать себя одинокой.

Они гуляли на площадке и в центре города, ходили в местный парк и в горы. Мышцы у них на ногах одновременно становились сильнее. После того как Антон ушел, Оксана опять разрешила Малышу спать в ее кровати, как в ту пору, когда он был еще щенком. Просыпаясь в серебристом ночном свете, девушка чувствовала себя спокойнее, если собака была рядом. Они лежали, развернувшись друг к другу, как скобки. Лапы Малыша поверх одеяла. Оксана щекотала волоски между подушечками его пальцев, и пес сквозь сон поджимал лапу, поднимал голову, втягивал воздух и опять ложился.

Как просто любить свою собаку! Больше у Оксаны никого не было.

Она описала приметы питомца торговцам в палатках; над головой садилось солнце. Она искала его за припаркованными машинами, в кузовах грузовиков, в пустых фойе. Двери подъездов, в точности как в ее доме, стояли распахнутые. Может, Малыш перепутал и забежал в одну из них? А вдруг он поранился? Во рту пересохло. Она заглянула в мусорный бак. Что, если его бросили туда? Дойдя до конца квартала, Оксана зашла в парк. Ее обступили деревья.

— Малыш! — позвала она.

Доносился только звук ее шагов.

За последние годы в трудные минуты рядом с ней был один Малыш. Когда Антон предал Оксану, ушел, а потом опять начал звонить, Малыш слушал. Когда рубль рухнул, заморозили финансирование института и Оксана не смогла продолжать свой проект; ей пришлось оставить двухлетнее исследование известково-магматических горных пород. Под предлогом того, что ей нужно выгулять собаку, она тогда уехала с работы и всю дорогу до дома колотила руками по рулю.

Потом ей не повезло пройти совсем рядом с сестрами Голосовскими в момент похищения. Малыш и тогда был с ней. Увидев по телевизору их фотографии тем же вечером, она села на диван и сказала:

— Я видела их.

Муж переспросил:

— Что?

— Я их видела! — вскрикнула Оксана.

Внутри промелькнуло напряженное острое отчаяние. Только Оксана могла остановить их, помочь. Девушка позвонила в полицию. В трубке длинные гудки, она ходит по квартире, Антон не отстает, повторяя, что она все делает правильно. Что надежда еще есть. Малыш семенит рядом, высунув язык.

Даже после допроса, когда она описала похитителя, хотя толком приметы не запомнила — лишь взглянула на него, просто незнакомец; когда в городе поползли слухи, будто Оксанины слова — истина в последней инстанции; когда следователи обещали, что девочек вот-вот найдут, а коллеги и друзья избегали ее, будто она одна в ответе за исчезновение жертв; когда она думала, а вдруг и правда виновата, и убеждала сама себя, что нет, не виновата, — все это время Малыш лежал у ее ног, будто мир не сошел с ума, а остался прежним.

Рука потянулась к телефону. На миг Оксане захотелось позвонить лейтенанту Ряховскому. Правда, раз уж он почти за год не отыскал двоих детей, то ее собаку за ночь и подавно не отыщет.

В парке темнело. Девушка вышла на потускневшую улицу. Зазвонил телефон. Катя.

Подъехала машина, Оксана села назад. Макс сидел впереди. Он поглядел на нее глазами, полными раскаяния:

— Прости меня, Оксан. Я не знаю, как это получилось.

— Не знаешь? — переспросила она. — Зато я знаю. Ты его выпустил.

— Я не подумал.

Они ехали по ухабистой дороге. Катя держала руку на ручке переключения передач, Макс положил ладонь ей на колено. Оксана была в бешенстве: сидят, воркуют, а ей тошно. Зачем она вообще пригласила их к себе тогда? С самого детства она хотела быть независимой, сильной, не такой доверчивой, как мать, и все равно привела в свой дом людей, которые теперь больно ранили ее.

Она прижалась лбом к стеклу.

— Куда? — спросила Катя.

— На лыжную базу. Зимой мы там часто бывали. Хорошо, что темнеет, я его сразу увижу.

Может, Малыш убежал, потому что, как и бывший муж, терпеть не может Макса? Его хвастовство, Катин смех, их появление дома у Оксаны. Они въехали на пустую парковку у лыжной базы и стали разглядывать бесснежные треки и бескрайние леса. Оксана опустила окно и стала звать питомца. За деревьями никого.

Тогда, в августе, Ряховский допрашивал ее несколько часов подряд и дошел до отчаяния из-за того, что она так и не смогла описать похитителя.

— Припомните хорошенько, — попросил он. — Давайте еще раз. Вы увидели, как девочки садятся в машину к подозрительному человеку, и даже не остановились?

— Откуда мне было знать, что он подозрительный? — спросила Оксана. — Выглядел он как все.