Исчезающая земля

Как только кто-нибудь придет, она первым делом попросит объяснить, что с ней. А если медик не знает ее диагноз? Тогда Валентина потребует связаться с ее лечащим врачом. Она еще раз открыла сумку: нужно найти номер телефона. Вот квитанция из клиники, администратор заполнила ее от руки; вот замшевый кошелек со стертыми до блеска уголками; вот школьная статистика посещаемости. Валентина уже и забыла, что взяла бумаги с собой. Она достала сложенные листы и расправила их на коленях. Опоздания и прогулы. Имена учеников выстроились в неровную колонку.

Валентина пригляделась к ручке двери. Не поворачивается.

День выдался холодный, земля на даче наверняка промерзнет. Дома Валентина сварит Диане с ее отцом пельмени. Сегодня никаких кулинарных подвигов. Она вернется затемно, может, будет уставшей, и все, на что ей хватит сил, – достать полуфабрикаты из морозилки, бросить в кипяток, выпить чего-нибудь покрепче и лечь спать. Утром она позвонит в полицию. Интересно, есть ли новости о ходе следствия? А потом они всей семьей поедут в пригород.

В первые недели после исчезновения сестер Голосовских муж воображал себя экспертом по похищениям. Он работает в Институте вулканологии вместе с той девушкой, которая стала единственным свидетелем преступления. Каждый день дома он рассказывал, что машина была черная, а тела до сих пор не найдены, – все то же самое ежедневно обсуждали на городских рынках. Но как только следователи перестали гоняться за страшной тенью – плодом воображения коллеги мужа, которая выгуливала собаку и якобы видела похитителя, Валентина смогла предоставить полиции больше достоверных сведений. Лейтенант Ряховский допрашивал учителей и одноклассников девочек, а после надолго задерживался в школе и беседовал с ней. Валентина раскрывала перед ним личные дела пропавших сестер и обсуждала подозреваемых, пока следователь изучал бумаги. В понедельник, когда пошел снег, Ряховский зашел к ней в кабинет и сказал, что поисковый отряд прекращает работу.

– Из-за погодных условий, – объяснил он. – А еще из-за того, что мы ничего не нашли.

Валентина развернулась на стуле. Следователь листал личное дело Сони Голосовской, склонившись над столом.

– Вы проверили судовые и бортовые журналы? Летом в городе так много народа.

– И то правда, – ответил Ряховский.

– Кто-нибудь из приезжих запросто мог их увезти. – Отец Валентины был офицером, родители переехали на Камчатку по распределению в 1971-м, поэтому она прекрасно знала родной край. В те времена в городе не было бродяг и браконьеры не ловили лосось. Полуостров защищали так надежно, что даже советским гражданам требовалось специальное разрешение на въезд. А потом все изменилось, и Камчатка тоже. Потеряна целая цивилизация. Валентина жалела свою дочь и всех детей, что росли, не зная любви Родины. – Муж думает, их похитил какой-нибудь таджик или узбек, – поделилась она.

Лейтенант поднял взгляд от бумаг. Он не стал допрашивать другую сотрудницу администрации: личные дела хранились у Валентины, достаточно поговорить с ней.

– Вы слышали, как свидетель описала подозреваемого? – В ответ на эти слова Валентина поджала губы. Следователь продолжил: – Она не сказала «таджик».

– Вот и я мужу то же самое твержу. Но ведь она не сказала, что похититель славянин. Она вообще не дала подробностей. Просто мужчина, – возразила администратор.

Ряховский пожал плечами:

– Это все, что нам известно. К тому же, вероятно, девочек вообще больше нет – ни у наших, ни у чужих. В бухте искали их тела. – Следователь перевернул страницу. – Начальник не верит в то, что их куда-то увезли из края.

– Можно подумать, Камчатка – остров, – ответила Валентина. – Сомнительно. Если у нас все так защищено, тогда откуда берутся мигранты? А наркотики в нашей школе откуда?

– В школе есть наркотики?

– Скорее всего.

Следователь снова опустил голову.

– Мы не обнаружили доказательств.

Валентина обхватила ногами ножку кресла. Неделя за неделей Ряховский приходил в школу, просматривал одни и те же личные дела, проверял ее версии. Видимо, она полезна следствию. Администратор спросила:

– Результатов с камер наблюдения на заправках нет? – Ряховский не ответил. – А записей видеорегистраторов? Неужели ни один водитель не заснял ту машину в день похищения?

– Мы обратились к гражданам, просмотрели все записи. Ничего.

– Мать допросили?

– И не раз.

– Никаких поклонников у нее нет? – Он покачал головой. – Значит, девочек похитил кто-то приезжий. – Со страницы личного дела смотрела самая поздняя фотография Сони Голосовской. Светлые брови, тонкие губы, острый подбородок. Валентина плохо помнила старшую сестру, только сводки новостей помогали восстановить в памяти ее портрет, но она точно видела девочку год назад в школьном коридоре. Узкие плечи. Звонкий голос. Разноцветный рюкзак подпрыгнул на спине, когда она завернула в класс. Подумать только: она ведь может оказаться в лапах сексуального маньяка! Невыносимо! – А что отец?

– Мы допросили его по телефону. Он живет в Москве.

Валентина сжала руки на коленях в кулаки.

– Только по телефону? И что он?