Исчезновение

– Нет! Ну, может быть, случайно. Или что ты знала, как это произошло, – может быть, видела, как Иоганнес что-то сделал, или произошел какой-то несчастный случай, когда вы играли, и он помог тебе… перенести ее и похоронить.

Он бросил на нее виноватый взгляд:

– Я никогда бы не подумал о тебе плохо, Френсис. Ты была такой маленькой, когда это случилось.

– Так вот почему ты уговаривал меня отказаться от попыток все выяснить? От попыток вспомнить?

– Все это было так давно, ничего уже не изменить, никого не воскресить, и я решил: не надо ворошить прошлое, не надо! Я не хотел, чтобы ты причиняла себе боль… или винила себя еще больше…

Он крепко сжал ее руку:

– Ты сердишься на меня?

– Нет, – ответила Френсис. – Нет, все в порядке. В тот день, когда мы пошли в лепрозорий… я ведь и сама задумывалась о том же. Я сразу поняла: ты что-то недоговариваешь, Оуэн. Ты никогда ничего не говорил об этом – ни обо мне, ни о своем отце.

– Ну, я ничего и не знал.

– А если бы знал, ты бы что-нибудь сказал?

– Я… – Оуэн вздохнул. – Я не знаю. Я тоже был еще ребенком, не забывай, и они – моя семья. Если бы я знал правду о Клайве… ей-богу, я сказал бы тебе.

– Уверен? Ты любил его как брата. Ты уже… ты уже сообщил Кэрис? – спросила Френсис.

Оуэн выглядел пристыженным. Он покачал головой:

– Я не знал, как об этом говорить. Я просто сказал ей, что он в госпитале, – она сейчас там, рядом с ним. Мама, Фред и Дэви тоже. Кэрис даже не знала, что он вернулся в Бат. Никто из нас не знал.

– Дэви уже поправился? – Сердце Френсис радостно забилось. – Ты его видел?

– Да, с ним все в порядке, Френсис. С ним все в порядке.

– А ты когда-нибудь задумывался… – Френсис сделала паузу. – Ты когда-нибудь задумывался, почему Кэрис послала Дениз жить с тобой? Ее, а не кого-то из мальчиков?

– Она просто… Ну ты же знаешь, какая она. С этой выпивкой… Она просто не могла со всеми справиться.

– Но ведь Дениз просто золотце, ты сам мне говорил. И она… она очень похожа на Вин.

Стук в дверь избавил Оуэна от необходимости отвечать. В тот же момент из сада показалась Пэм.

– Оуэн! Привет. – Пэм направилась к входной двери. – Боже мой, сегодня здесь как на Пикадилли. Входите, сержант Каммингс.

На пороге появилась Каммингс и улыбнулась, вытирая ноги.

– Еще раз здравствуйте, миссис Эллиот, – сказала она. – Доброе утро, Френсис.

– Спасибо, что зашли.

– Мне пришлось выдумать звонок о нарушении общественного порядка. – Каммингс пожала плечами. – Я немного рискую, но мне не терпится услышать ваш рассказ. И что это за монета, которую мы нашли и которая вас так взбудоражила?

– Да, я все расскажу, – сказала Френсис. – Это Оуэн Хьюз, брат Вин. Оуэн, это сержант Каммингс, о которой я тебе говорила. Та самая, которая пересматривала дело Вин.

– Что все это значит? – вмешалась Пэм, когда Оуэн и Каммингс пожали друг другу руки.

– Пэм, я… Я вспомнила кое-что из событий того лета, когда исчезла Вин. Я хочу рассказать об этом сержанту Каммингс, но тебе… будет нелегко это услышать. Если ты хочешь, чтобы мы пошли в другое место, чтобы поговорить, я пойму, – добавила Френсис.

Пэм явно была не на шутку встревожена, но в знак согласия лишь махнула рукой:

– Оставайтесь, но я тоже останусь.

– И я останусь, если ты не против, – сказал Оуэн, обращаясь к Френсис.

Френсис кивнула, и все расселись в неловком молчании. Френсис почувствовала знакомую нервную дрожь, когда начала говорить.

– Я сделала то, что вы посоветовали мне, сержант. Я обошла те места, где мы с Вин бывали тем летом. И это сработало.

Не отрывая глаз от своих рук, Френсис рассказала о том, что произошло с ней в Уорли-Вейр и что она видела, как Клайв следовал за Вин в тот день, когда та исчезла. Когда она закончила, воцарилось гулкое молчание. Френсис чувствовала, как сидевший рядом Оуэн напрягся, сжимая кулаки и челюсти. Френсис рискнула взглянуть на Пэм: та замерла с открытым от изумления ртом и в глазах у нее стояли слезы.

– Я просто не могла вспомнить, кто это был… что это был Клайв… пока я не увидела эту монету. Его серебряный доллар. Ты, наверное, помнишь, Оуэн? Это был подарок его дяди из Америки – он был выпущен в тот год, когда родился Клайв. Он все время носил его с собой. Монета всегда была с ним. Он любил подбрасывать ее, чтобы сделать выбор из вариантов каких-то глупых решений, которые сам и придумывал, и смешил нас этим… Должно быть, он выронил доллар, когда напал на Вин, поэтому сейчас он лежит в той же коробке, что и ее одежда и обувь, там, в полицейском участке. Полицейские нашли его в лепрозории, там, где была убита Вин, но, я полагаю, никто не обратил на него внимания, потому что у них был Иоганнес… Возможно, окурки сигарет и пуговица на рубашке тоже принадлежат Клайву, но этого уже не узнать. У Иоганнеса не было никаких сигарет…

Френсис сделала паузу.

– Когда я увидела монету… Я вспомнила… – продолжила Френсис. – В то лето Вин стала совсем другой – рассеянной, раздражительной, часто говорила мне о побеге. Когда Иоганнеса арестовали, он сообщил, что она в течение нескольких недель навещала его одна, и он решил, что она от кого-то скрывается…