Исчезновение

Кэрис продолжила вытаскивать вещи из-под кровати, а Френсис стала заворачивать посуду из серванта в газеты и упаковывать ее в старый ящик из-под чая. Неприятно было сознавать, что очень скоро комната, в которой она сейчас находилась, исчезнет. Как и дом под номером тридцать три, куда они с Вин тайком пробирались, чтобы примеривать наряды Кэрис, в то время еще юной красавицы. Кэрис и Клайв взяли на себя аренду этой части дома после смерти тети Айви; она умерла из-за того, что в дымоходе, который проходил через ее спальню, появилась трещина и сквозь нее просочился угарный газ, когда она спала. Клайв сам сделал необходимый ремонт, потому что на домовладельца надеяться не приходилось. На сей раз, по заключению инспектора строительного комитета, угроза исходила от фундамента. На смежной стене, что отделяла от другого дома, под номером тридцать два, появилась трещина величиной в два кулака Френсис. И теперь Френсис прислушивалась к своим ощущениям, пытаясь уловить малейшее движение под ногами, каждый шорох и скрип. И снова, спустя столько лет, она готова была броситься вниз по лестнице к выходу при первой опасности. Выдвинув один из ящиков комода, Френсис вынула расческу Клайва, его бритву и помазок. Она уже было собралась спросить у Кэрис, не стоит ли отложить эти принадлежности, чтобы та взяла их с собой, но слова застряли у нее в горле. Френсис понятия не имела, когда Клайв последний раз появлялся в Бате, навещал жену и двух оставшихся при ней сыновей. Ей не хотелось напоминать ей о его вечном отсутствии. Френсис смотрела на располневшие бедра Кэрис и ее широкую спину, пока она, нагнувшись, что-то пыталась извлечь из-под кровати. В конце концов, она родила Клайву семерых детей, хотя он уверял, что десять. Двое умерли в младенчестве, еще было три выкидыша. Из двенадцати зачатых ими детей осталось только пятеро – или четверо, если Дэви не найдется. А если Терри и Говард погибнут на войне, то останется только Фред, разгуливающий в своем противогазе, и малышка Дениз, живущая с Оуэном и Мэгги. И тогда Кэрис, возможно, захочет взять Дениз обратно. Это жестоко по отношению к ребенку, подумалось Френсис, вот так передавать его по кругу, как вещь. Так же как она передала Дэви Лэндисам в тот последний раз. Передернувшись, Френсис упаковала расческу и бритвенные принадлежности Клайва.

Все, к чему прикасалась Френсис в этом доме, было грязным. И это была вовсе не пыль, оставшаяся после бомбардировок. Жирная угольная копоть делала окружающие предметы липкими, повсюду лежали слипшиеся волосы. Здесь никто никогда не прибирался, это было умышленным пренебрежением к чистоплотности – как с Дэви, когда она впервые его увидела. Френсис ощущала эту мерзость у себя на руках, и ей хотелось скорее очистить их – смыть следы этого места, отделаться от частичек Клайва и его отсутствующих детей, опустившейся Кэрис. Все из того же ящика Френсис достала тарелку из прессованного стекла, на которой лежала всякая мелочь – использованные бритвенные лезвия, изогнутая булавка для галстука и горсть пуговиц, в основном от рубашек. Она уже собиралась все это завернуть, как ее внимание привлекла разноцветная вещица – детская деревянная пуговка с хвостиком. Френсис заинтересовалась ее расцветкой: зеленый, красный и черный цвета – и тут вдруг ее внимание привлекла еще одна вещь. Френсис замерла. Желтое пятно растрескавшейся краски, несколько лучиков зеленого и до боли знакомая форма заставили ее дыхание сбиться. Оловянная брошь в виде цветка нарцисса – точно такая же, какую Френсис подарила Вин на Рождество. Девушка осторожно потянулась за брошью. Казалось, она была меньше той, что Френсис когда-то покупала для Вин. Френсис перевернула ее. Обратная сторона не прокрашена, металл потемнел, булавка погнулась. Нет, это не могла быть та же самая брошь. Конечно же нет. От волнения пальцы Френсис заметно дрожали. Но когда она снова повернула брошь лицевой стороной, то разглядела полоску поперек одного из лепестков; это был след от потрескавшейся краски, там, где лепесток погнулся. Как ни старался Оуэн выгнуть его обратно, сделать это ему не удалось, и след от повреждения так навсегда и остался. Френсис отлично помнила, когда это случилось и как. Комната поплыла у нее перед глазами, по коже побежала колючая дрожь. С ней так случалось, когда казалось, что позади кто-то стоит, совсем близко. Брошь в руке отяжелела. В этот момент, кряхтя и чертыхаясь, Кэрис выбралась из-под кровати.

– Все! – сказала она, разогнувшись и откинув волосы со лба. – Для первой партии достаточно… Что это с тобой?

Френсис не смогла ничего сказать, просто протянула ей брошь, и какое-то время они молча смотрели на нее. Слышно было сиплое дыхание Кэрис, пропитанное джином и табаком. Глаз не было видно под нахмуренными бровями. Френсис практически не могла дышать, ей казалось, что в груди у нее раздулся пузырь, который вот-вот лопнет. В конце концов Кэрис настороженно посмотрела на Френсис.

– Старая брошь Вин, – сказала она небрежным тоном, что для нее было совсем нетипично.