Исчезновение

– Да, как правило. Или дома – иногда он просто лежит в постели. Порой находит себе и другие кровати, бог знает где и как. – Оуэн горько усмехнулся. – Мама обычно не волнуется, если он не показывается ей на глаза недели две, а то и больше. Думаю, ей даже нравится отдохнуть от него время от времени.

– Но… ведь его могло убить во время бомбежки, верно?

– Ну, – Оуэн явно встревожился, – его все здесь знают, и он не уходит далеко. Кто-нибудь обязательно пришел бы и рассказал. Кроме того, он стреляный воробей. Чтобы его убить, потребуется больше чем пара бомб.

Оуэн засунул руки в карманы и оглядел комнату – неопрятную, с застиранными занавесками на окнах. Френсис не стала напоминать ему, что упало больше чем пара бомб.

– Он тебе зачем-то нужен?

– Нет, – Френсис отрицательно замотала головой. – Я просто думала обо всем этом. Когда мы были маленькими, знал ли он… Знал ли он вообще об Иоганнесе? Ну, до того, как исчезла Вин. Если бы ему стало известно, что мы брали у него еду и все остальное, ему бы это не понравилось, верно?

– Держу пари, что не понравилось бы, – сдержанно ответил Оуэн. – Но, как я понимаю, он так ничего и не узнал. Пойдем на кухню, я поставлю чай. Хочешь чая? Думаю, и молоко есть.

– А чего-нибудь покрепче нет? – спросила Френсис.

Оуэн глянул на часы – было только два часа дня, и пожал плечами.

– Почему бы и нет? – сказал он.

Когда Френсис поднялась, ее внимание привлекла фотография в рамке, стоявшая на столике. Свадебный портрет Оуэна и Мэгги. Мэгги – в кружевном платье с неглубоким вырезом и рукавами до локтей; Оуэн – в простом, но ладно сидевшем на нем костюме, с розой в петлице. Мэгги – невысокого роста, стройная; ее лицо нельзя было назвать красивым, но у нее была милая улыбка, а волосы украшал венок из крошечных белых цветов. Под платьем проступал округлившийся живот. Оуэн выглядел таким юным и таким беззащитным… Френсис не могла оторвать от его изображения глаз, и Оуэн смутился, заметив это. А затем он постучал пальцем по фотографии – по животу Мэгги.

– Это наш Нев. Отец напился на свадьбе и затеял драку с дядей Мэгги. К счастью, отец упал прежде, чем успел покалечить кого-нибудь. У Клайва в тот день было плохо с легкими, так что Кэрис танцевала с другим парнем, и Клайв разозлился из-за этого. Потом Энни закатила истерику. Бог знает из-за чего. И довела маму до безумия. Вообще говоря, все, что я помню после того, как сказал «да», – это череда скандалов и драк. То был настоящий прием в стиле Хьюзов, – сказал он, и Френсис улыбнулась.

Стекло на кухонном окне уцелело, и сквозь него просачивался бледный свет. Френсис оглядела узкую газовую плиту, маленький буфет, тарелки на полке у стены. Одна ножка стола была сломана и опиралась на два кирпича. К стенам были приколоты детские рисунки, на одном из стульев висело вязаное одеяло, а на сушилке для посуды пылились четыре блюдца и столько же подставок для яиц со сказочными персонажами Беатрис Поттер. Френсис вспомнила о Дэви, который едва ли знал, для чего нужна тарелка, когда она познакомилась с ним, и от этого у нее засосало под ложечкой. Оуэн проследил за ее взглядом, прикованным к сушилке для посуды. Нахмурившись, он потянулся к ящику с пивом, стоявшему в углу у раковины, открыл бутылку и протянул ей.

– Бокал нужен? – спросила он.

Но Френсис покачала головой:

– Так сойдет.

– Ты делаешь все, что в твоих силах, Френсис, – мягко сказал он.

Френсис сделала большой глоток пива, отводя глаза в сторону и боясь расплакаться.

– Папа говорит, что надежды найти кого-нибудь живым в этих развалинах теперь почти не осталось, – сказала она.

– Но ведь Дэви сейчас не под развалинами, верно? Он наверняка где-то прячется. Или он сейчас с кем-то, кто его приютил. Разве не так?

– Да. Я надеюсь, что это так… если только он не с тем… кто желает ему зла.

– Господи, лучше бы я тебе этого не говорил.

– Но вдруг это так, Оуэн? Что, если это тот же человек, который убил Вин?

– Да брось ты – сколько лет прошло с тех пор! Френсис, пожалуйста, присядь на минутку.

Они сидели друг против друга за маленьким столиком, и молчание между ними было странным – не неловким, но каким-то выжидательным. Френсис заметила на столе детский рисунок карандашом – аэроплан, а в просторной кабине пилот с широкой улыбкой на лице. Большая часть линий была стерта, но сами углубления на лаковом покрытии сохранились. Френсис провела по ним пальцами, вспоминая фигурки, которые Вин рисовала мелом во дворе лепрозория.

– Это Колин нарисовал, – пояснил Оуэн, улыбаясь. – Всего за несколько дней до налета. За это Мэгги надрала ему уши, и он разревелся. Упрямый паренек. Что бы ему ни велели, все делает наоборот. Мэгги сказала ему, что рисовать на столе он не может. Именно поэтому он нарисовал это и пояснил: «Видишь, мама, – я могу».

– Настоящий Хьюз.

– Это точно, – согласился Оуэн.

Френсис заметила, что и волосы, и руки у него были в пыли.

– Как идут ремонтные работы? – спросила она.