Исчезновение

Лестница была такой узкой, что Френсис пришлось отпустить его руку, чтобы подняться наверх. Она шла медленно, широко шагая, точно так же, как делала это в восьмилетнем возрасте. Ее охватило странное ощущение, что там, наверху, ее ждет то, что она должна была помнить, но, возможно, не хотела. Френсис остановилась, преграждая путь Оуэну. Сердце бешено колотилось, и голова, казалось, вот-вот разломится на части. Я обещаю никогда никому не говорить об этом. Она ахнула, услышав голос Вин, ясный как день.

– Что случилось? – спросил Оуэн.

Он был совсем рядом, в темноте. Френсис вздрогнула, испугавшись, что он дотронется до нее. Жара, страх, запах крапивы; мужчина позади нее не дает ей поднять голову… Взяв себя в руки, Френсис заглянула в комнату справа, и из ее горла вырвался сдавленный крик. Иоганнес! Он был там – худая фигура, свернувшаяся калачиком у стены, точно такой же, каким она часто видела его спящим. Она открыла рот, но не смогла произнести ни слова. Она знала, что он мертв. Это был призрак! Тот самый, которого они хотели увидеть тогда, в детстве. В тот же миг Френсис словно очнулась, вернувшись в настоящее. Она едва могла поверить своим глазам. Фигура на полу оказалась гораздо меньше, чем ей показалось поначалу.

– Дэви! – воскликнула она и, споткнувшись, бросилась к нему.

Ее руки сразу же узнали его, когда она осторожно повернула его и подняла. Радостные, еще несмелые рыдания счастья сотрясали ее снова и снова.

Оуэн бросился на колени рядом с ними, откинул назад волосы Дэви и поспешно проверил, не повреждены ли у него руки, ноги… Мальчик был грязный и вялый, но казался невредимым.

– О боже, – пробормотала Френсис, качая его. – О боже, я думала, что потеряла тебя, Дэви.

– Поднеси его к окну – я ничего не вижу! – проговорил Оуэн, и Френсис повиновалась, с трудом поднимаясь на ноги и передавая Дэви Оуэну.

В тусклом свете с улицы маленькое лицо Дэви казалось мертвенно-бледным, губы потрескались и покрылись язвами, волосы слиплись от грязи. Но он все же приоткрыл глаза – в них блеснул серый свет. Он смотрел на Френсис, словно не замечая ее.

– Он жив, – прошептал Оуэн дрожащим голосом.

– Привет, Дэви, – сказала Френсис; по ее лицу катились слезы. – Держу пари, что ты проголодался, верно? Держу пари, что ты не отказался бы от чашки теплого молока.

Тихо вздохнув, Дэви снова закрыл глаза. Френсис улыбнулась Оуэну, и он протянул руку, чтобы обхватить ее лицо.

– Ты была права, – проговорил он. – Ты была совершенно права. Все остальные сдались. Я тоже сдался! Я думал, что он умер… – Оуэн покачал головой. – Давай отвезем его домой и согреем.

– Может, лучше отвезти его в больницу? Ему нужны лекарства.

– Да, ты права. На всякий случай. Куда поедем?

– Больница скорой помощи ближе всего. Мы можем поехать на автобусе или поймаем попутку.

Держа Дэви на руках, Оуэн уже подошел к верхней ступеньке лестницы, когда Френсис обернулась и увидела нечто такое, что заставило ее остановиться. Это был стенной шкаф с разболтавшимися дверцами и изъеденными червями полками.

– Ну же, Френсис, в чем дело? – поторопил ее Оуэн.

Она не ответила. Френсис слышала другой голос и видела другое лицо… Быстрая, тревожная улыбка Иоганнеса. Яркий квадрат окна, освещенного летним солнцем…

Только одна из полок шкафа все еще висела на кронштейнах, остальные лежали внизу. Френсис опустилась на колени и стала их поднимать.

– Что ты делаешь, Френсис? Пойдем! – звал Оуэн.

Дно шкафа находилось примерно на фут выше уровня пола; одна из досок сломалась и провалилась на пол. Френсис просунула пальцы в щель и вытащила ее, легкую, покрытую плесенью. Затем Френсис уставилась в темное пространство внизу, не отдавая себе отчета в том, что именно ожидала увидеть там. Огромный черный паук лежал на спинке, его иссохшие лапы скрутились в тугую спираль. Рядом валялась полоска металла с куском тряпки, обернутой вокруг одного конца в виде ручки. Я обещаю никогда никому не говорить об этом.

На обратной стороне доски, которую Френсис держала в руках, виднелись буквы в виде тонких неровных линий, словно были написаны в темноте. Едва дыша, Френсис повернулась к свету и смогла прочитать. Это было имя, процарапанное тем, кто прятался в этом темном пространстве в полном одиночестве. Имя, от которого ее сердце пронзила острая боль. Иоганнес Никлас Эбнер.

Френсис уронила доску и вскочила на ноги.

– О нет! Нет! – воскликнула она, прижав руки ко рту, когда волна воспоминаний накрыла ее с головой.

– Что? Что такое? – подскочил испуганный Оуэн, его глаза были широко раскрыты.

– Я же им сказала! – вымолвила Френсис.

– Кому сказала? Что? Я ничего не понимаю, Френсис!

– Я… Мы поклялись, что никогда никому не скажем, но я сказала! Я… предала его! И я отправила Вин сюда одну. Я знала, что она пойдет сюда! В тот день, когда она исчезла… Я позволила ей пойти одной. Разве ты не понимаешь? Это все из-за меня – это я виновата, что они мертвы! Я убила, убила их обоих!

1918