Исчезновение

  Однажды, когда он ждал меня напротив школы, он сказал мне, что он уезжает из Френчтауна и Монумента.

  - Когда?

  - Через день или два. Но прежде мне нужно попрощаться со всей семьей.

  - Вы когда-нибудь вернетесь? - спросил я, испугавшись ответа.

  Мы пересекали Монументальный Парк, шли мимо статуй, установленных в честь памяти тех, кто не вернулся с войны.

  - Я никогда не забуду о тебе, Пол.

  Он многое рассказал мне, но еще было столько всего, чего я не знал.

  - Я боюсь, - сказал я, пытаясь удержать дрожь моего голоса. - Это - страшно…

  - Я знаю.

  - Я не собираюсь пользоваться исчезновением, - объявил я. - Я хочу, чтобы все осталось так же, как и было.

  - Это так, Пол?

  - Нет, - выдохнул я, и мне стало стыдно. Я подумал о своей тоске и желаниях, о книгах, которые хотелось написать, о странах, которые мне нужно было посетить, о славе и известности, по котором изголодалась моя душа. - Я хочу, чтобы все было так, как я хочу.

  Исчезновение не поможет мне писать книги.

  - Не зарекайся, Пол, - его голос был мрачным.

  Скачек интуиции, и я затаил дыхание. Я почти спросил: «Вы дали обет из-за того, что случалось с Винсентом?». Он сказал, что Винсент умер из-за него, и я не сумел заставить себя спросить его об этом. Вместо этого я спросил:

  - Куда Вы поедете?

  - Америка велика, Пол. Есть много мест, которые я еще не видел. А еще есть старые друзья, чтобы увидеть их снова там, где я уже побывал. Они - не семья, но в них мое утешение…

  - Вы действительно хотите уехать, дядя Аделард?

  - Жизнь полна вещей, которые тебе не хочется делать, но нужно. И ты когда-нибудь поймешь, что не все так плохо, как ты думаешь. Ты приспособишься ко всему. Но, главное, помни все, что я тебе говорил. Когда-нибудь ты об этом напишешь. Всегда будь осторожен. Жди следующего исчезателя. Это – твоя миссия, Пол, а раз это миссия, то…

  Мы больше не разговаривали. На прощание он обошел всех своих братьев и сестер, ненадолго побывав у каждого с долей веселья и нежного ребячества. «В следующий раз тебя будет ждать красивая женщина», - пошутил дядя Виктор, отвернувшись, найдя сомнение на его лице после этих слов.

  - Надеюсь, что  забастовка скоро закончится, - сказал дядя Аделард.

  Прежде, чем уйти, он обнял каждого из нас, поцеловал каждую из женщин и крепко пожал мне руку, и мне показалось трудным смотреть ему в глаза. - Я вернусь, Пол, - произнес он, когда мы обнялись.

  Через неделю или позже, когда я достал свой блокнот со стихами оттуда, где я его прятал, я нашел синюю косынку дяди Аделарда. Она была выстирана, проутюжена и аккуратно свернута на самой верхней полке в туалете над унитазом.

-------------------------------

  После отъезда дяди Аделарда события «Сайлас Би» сделали исчезновение лишь частью прошедшего лета и его незабвенным волшебством наряду с уличными играми, набегами на сады и бойней на Мокасинских Прудах. Я с восхищением узнал то, чего не было в школе прихода Святого Джуда: внеучебную программу. Я начал посещать Клуб Драмы Юджина О'Неилла, где пробовал петь в хоре, сопровождающем спектакль «Пираты Пензанса», который готовили к предрождественскому вечеру.

  Я переписал на чистовик рассказ, который написал о мальчике и о его отце на фабрике для журнала «Статуя» и оставил его на столе у мисс Валкер. Она была факультативным консультантом этого журнала. Рассказу я дал название: «Ушибы в Раю», удовлетворившись контрастом между этими двумя словами, и нелегкой связью между ними.

  И однажды мисс Валкер попросила меня задержаться после последнего урока. И, когда зазвонил звонок, и я с нетерпением дождался, когда все выйдут из класса. Когда, наконец, мы остались одни, она посмотрела на меня и достала из ящика стола мою рукопись. Я тут же ее узнал, увидев на титульном листе свой почерк. Мне казалось, что все рукописи должны были быть представлены отпечатанными на машинке.

  - Это просто никуда не годится, - сказала она, все еще улыбаясь.

  - Я не знал, что это должно быть отпечатано на машинке, - сказал я. - Я это сделаю в следующем семестре.

  - Дело не в машинке, - сказала она, и ее улыбка стала шире, будто чему-то удивившись, она не спешила этим поделиться со мной. – Рассказ никуда не годится, Морё. Он не подходит для нашего журнала. Ничего из того, что здесь написано.

  Почему, разрушая мою жизнь, она улыбалась?

  - Я бы посоветовала, - ее голос был ровным и решительным. – В этом году сконцентрироваться на учебе. Переход из приходской школы в общественную достаточно труден. В следующем году вас ждет еще один переход - в другую школу, где вы будете учиться в старших классах. Я знаю, что вы пробуете свои силы в хоре «Пиратов Пензанса». Я думаю, что будет лучше, если вы это заберете и в первую очередь подумаете о своих оценках…

  От ее улыбки теперь повеяло холодом, таким же, какой был и в ее синих глазах. В них вообще не было места мягкости. Они были как лед, в котором отражалась синева зимнего неба.