Исчезновение. Дочь времени. Поющие пески

В своей профессиональной деятельности Грант слишком часто натыкался на факты, которые противоречили созданным до того гипотезам, и потому он не так легко поддавался панике. На новую информацию он отреагировал так, как сделал бы при проведении настоящего следствия. Он принялся рассматривать противоречивый факт со всех сторон. Холодно. Беспристрастно. Не впадая в отчаяние, подобно бедняге Кэррэдайну.

– Кройленд, – повторил он вслух. Кройленд находится где-то в Кембриджшире. Или в Норфолке? Где-то там, на границе, среди болот.

В палату вошла Лилипутка и поставила широкий поднос с ужином на грудь Гранта, но тот ничего не замечал.

– Вам так удобно? – спросила сестра. Не услышав ответа, она повторила вопрос: – Вы дотянетесь до пудинга, если я оставлю его на краю?

– Или![53] – закричал Грант на девушку.

– Что?

– Или, – прошептал он, уставившись в потолок.

– Мистер Грант, вам нехорошо?

Инспектор увидел озабоченное лицо Лилипутки, заслонившее знакомые трещины на потолке.

– Нет, напротив! Мне замечательно! Погодите минутку, сделайте одолжение, отправьте телеграмму. Дайте-ка блокнот. Из-за этого пудинга я не могу до него дотянуться.

Сестра подала ему блокнот и карандаш, и Грант написал:

Можно ли найти упоминание о подобных же случаях во Франции приблизительно в то же время?

Грант

Затем с аппетитом съел ужин и приготовился насладиться глубоким сном. Грант уже почти заснул, когда вдруг почувствовал, что кто-то склонился над ним. Приподняв веки, он увидел прямо над собой встревоженные глаза Амазонки – в свете лампы они казались больше и еще сильнее походили на коровьи. Сестра держала в руке желтый конверт.

– Я не знала, что делать, – стала объяснять девушка. – Не хотела тревожить вас, но подумала, вдруг что-нибудь важное. Телеграмма, сами понимаете… Никогда не знаешь… Если не вручить сейчас, то потом только через двенадцать часов. Сестра Ингхэм уже ушла, спросить не у кого. Сестра Бриггс придет только в десять. Надеюсь, я вас не разбудила?

Грант заверил сестру, что она поступила правильно, и та с облегчением вздохнула, едва не сдув на пол портрет Ричарда. Пока инспектор читал телеграмму, девушка стояла рядом, готовая поддержать его на случай дурных вестей, – для нее телеграммы всегда означали неприятности.

Телеграмма была от Кэррэдайна.

НЕУЖЕЛИ ВАМ ХОЧЕТСЯ ПОВТОРЕНИЯ? ЕЩЕ ОДНО ОБВИНЕНИЕ? БРЕНТ

Грант тут же настрочил ответ: «Да. Желательно во Франции» – и попросил Амазонку отправить поскорее.

– А теперь, пожалуй, свет можно выключить совсем. Я отлично посплю до самого утра.

Он заснул, думая о том, каковы шансы обнаружить столь теперь желанное второе упоминание о виновности Ричарда и когда он вновь увидит Кэррэдайна.

Но тот явился на следующий же день, теперь совершенно не напоминая самоубийцу. Наоборот, он как-то посветлел, и даже его пальто стало больше похоже на нормальную верхнюю одежду.

– Мистер Грант, вы просто чудо! Неужели у вас в Скотленд-Ярде все такие? Или это вы такой особенный?

Грант смотрел на него, едва веря удаче:

– Неужели удалось откопать французские сплетни?

– Разве не вы этого хотели?

– Еще как хотел! Но не надеялся. Шансы были мизерные. Так какую же форму слухи приняли во Франции? Хроника? Письмо?

– Нет. Нечто более удивительное. Собственно говоря, более серьезное. Похоже, что канцлер Франции упомянул об этих слухах в речи перед Генеральными штатами в Туре. И был весьма красноречив. Пожалуй, его краснобайство меня и утешило.

– Почему?

– Ну, его речь звучит совсем как выступление американского сенатора, во всю мочь охаивающего перед своими избирателями внесенный коллегой законопроект, который им явно не нравится. В общем, хочу сказать, похоже на политиканов в Штатах.

– Вам бы работать в Скотленд-Ярде, Брент. И что же заявил досточтимый канцлер?

– Это, к сожалению, по-французски, а я в нем не слишком силен. Так что вам лучше прочесть самому.

Он протянул Гранту листок, исписанный детским почерком.

Грант прочитал:

Reqardez, je vous prie, les événement qui après la mort du roi Edouard sont arrivés dans ce pays. Contemplez ses enfants, déjà qrands et braves, massacrés impunément, et la couronne transportée a l’assassin par la faveur des peuples[54].

– «В этой стране», – повторил вслух Грант. – Значит, уже тогда он отнюдь не симпатизировал англичанам. Он даже предполагает, что мальчики были «зверски убиты» с согласия народа. Так что нас почитают за нацию варваров.