Исчезновение. Дочь времени. Поющие пески

– Что не стоит?

– Секретные военные заводы. Тот, кто обнаружит какой-нибудь из них, никогда не станет знаменитостью.

Тед навострил ушки.

– Знаменитостью? Вы хотите сказать, человек, который найдет это место, станет знаменитостью?

– Я уже говорил это.

– Нет, вы просто сказали, что он войдет в историю.

– Верно. Слишком верно, – ответил Грант. – Эти понятия больше не являются синонимами. Да, он станет знаменитостью. Гробница Тутанхамона померкнет перед этим.

– И вы думаете, что Билл отправился к этому типу, к Ллойду?

– Если не к нему, то к кому-нибудь вроде него. Он хотел поговорить с человеком, который серьезно отнесется к его рассказу, то есть не будет дразнить его, утверждая, что ему привиделось. И ему хотелось встретиться с кем-нибудь, кто будет лично заинтересован, потрясен этой новостью. Билл, наверное, сделал то, что сделал я. Он пошел в музей или в библиотеку или, может быть, обратился в департамент информации и выяснил, кто сейчас в Англии является самым известным исследователем Аравии. Может быть, ему назвали несколько имен, поскольку библиотекари и музейные хранители – народ педантичный, а информационный департамент блюдет табель о рангах, однако Ллойд на голову выше всех остальных, потому что он пишет почти так же блестяще, как ведет полевые работы. Он у этой братии с языка не сходит, так сказать. Поэтому шансы двадцать против одного, что Билл выбрал Ллойда.

– Значит, мы выясним, когда и где он виделся с Ллойдом, и берем с этого места его след.

– Да. Кроме того, мы узнаем, приходил ли Билл к Ллойду как Шарль Мартин или под собственным именем.

– Зачем ему идти как Шарль Мартин?

– Кто знает? Вы же говорили, что Билл был немного замкнутым. Может, ему не хотелось оглашать свою связь с ВОКАЛ. Ваша компания очень строга относительно трасс и расписания? Может быть, этим все и объясняется.

Каллен немного посидел молча, обратным концом удочки что-то рисуя на земле. Потом он спросил:

– Мистер Грант, не подумайте, что я делаю из всего драму, или… или что я слишком чувствителен, или что я дурак, но, по-честному, вам не кажется, что Билла могли прикончить?

– Конечно могли. Убийства, увы, случаются. Даже очень ловкие убийства. Но вероятность этого очень мала.

– Почему?

– Ну, прежде всего это дело прошло полицейское расследование. Несмотря на то что в детективных романах пишут прямо противоположное, департамент по расследованию уголовных преступлений в действительности высококомпетентная организация, очень эффективно работающая. Пожалуй, наиболее эффективно, если вы разрешите мне немного предвзятое мнение, из всех, какие существуют сегодня у нас в стране или существовали когда-либо в любой другой.

– Но полиция уже однажды ошиблась.

– Вы имеете в виду – при установлении личности. Да, но вряд ли их можно за это упрекать.

– Вы хотите сказать, что декорация была выполнена отлично. Ну а разве другая декорация не может быть такой же безукоризненной, как с Шарлем Мартином?

– Конечно может. Умно организованные убийства случаются, как я уже говорил. Только все-таки гораздо легче подделать документы, чем унести ноги после того, как совершил убийство. И как, по-вашему, оно было осуществлено? Кто-то вошел и саданул его, когда поезд отошел от Юстона, а потом устроил все так, чтобы это было похоже на падение?

– Да.

– Но никто не заходил к пассажиру в Б-Семь после того, как поезд отошел от Юстона. Б-Восемь слышала, что вскоре после того, как проводник совершил обход, пассажир вернулся в купе и закрыл за собой дверь. Позже она не слышала, чтобы там кто-нибудь разговаривал.

– Не обязательно разговаривать, чтобы садануть человека по затылку.

– Да, но нужно, чтобы представился удобный случай для этого. Вероятность того, что кто-то открывает дверь в купе и обнаруживает пассажира в позе, удобной для того, чтобы нанести удар, астрономически мала. В купе спального вагона трудно размахнуться, даже если выбрать удачно момент. Тот, у кого есть намерение убить, должен войти в купе, из коридора это сделать невозможно. Это невозможно сделать и если жертва в постели. И это невозможно сделать, если лицо жертвы обращено к убийце, а Билл сразу повернулся бы посмотреть, кто там, как только почувствовал бы, что в купе посторонний. Следовательно, это можно было сделать, только предварительно побеседовав. А Б-Восемь утверждает, что не слышала, чтобы кто-нибудь входил и разговаривал. Б-Восемь – женщина того типа, которые «не могут спать в поезде». Они заранее убеждают себя в этом, и любой малейший звук, скрип или шорох приветствуется как символ их мучений. Обычно к половине третьего утра они засыпают, но Билл Кенрик был мертв задолго до этого часа.

– Она не слышала, как он упал?

– Она слышала, кажется, как что-то глухо стукнуло, и подумала, что это снимают с полки чемодан. Но у Билла не было никакого чемодана, который бы он снимал и который мог «глухо стукнуть». Кстати, Билл говорил по-французски?

– Только чтобы как-то обходиться.

– Avec moi[71].

– Угу, примерно в этом роде. А что?

– Просто поинтересовался. Похоже, будто он собирался остановиться где-то на следующую ночь.