Исчезновение. Дочь времени. Поющие пески

– Конечно, после того, как его признали виновным. Перед виселицей.

– Вы хотите сказать, что Тиррела на самом деле повесили за убийство принцев?

– Ну да. Можно, я заберу эту жуткую физиономию и поставлю что-нибудь повеселее? В той пачке, что вам вчера принесла мисс Халлард, много симпатичных лиц.

– Меня интересуют не симпатичные лица, а только жуткие физиономии. Желательно – злодеев и убийц, причем с большими способностями.

– О вкусах, как известно, не спорят, – вздохнула Лилипутка. – Слава богу, я не обязана смотреть. Но, по моему скромному мнению, одного его вида вполне достаточно, чтобы ваши кости плохо срастались.

– Что ж, если моя нога не срастется, можете отнести это на счет Ричарда Третьего. Еще один пункт в длинном списке его злодеяний.

Грант отметил в уме, что, когда придет Марта, надо будет спросить, что ей известно про Тиррела. В целом она не являлась эрудиткой, но получила очень дорогое образование в престижной школе, так что, возможно, кое-какие знания сохранила.

Но первым представителем внешнего мира, появившимся в палате, оказался сержант Уильямс – упитанный, розовощекий здоровяк. На время Грант позабыл о делах давно минувших и увлекся разговором о текущих событиях. Уильямс сидел на стуле, широко расставив ноги и моргая голубыми глазами, как кот, блаженно развалившийся на солнышке. Грант глядел на него с теплотой. Как приятно снова поболтать о работе, используя тот полный намеков и иносказаний жаргон, понятный только коллегам, услышать последние новости, полицейские сплетни, узнать, кому сейчас везет, а кому не очень.

– Шеф шлет привет, – сказал Уильямс, поднявшись со стула и собираясь уходить, – спрашивал, не нужно ли вам чего. – Глаза его скользнули по фотографии, стоявшей на тумбочке. Склонив голову набок, сержант стал рассматривать портрет. – Это что за личность?

Грант уже открыл было рот, чтобы ответить, но спохватился, сообразив, что перед ним стоит коллега-полицейский, такой же профессионал-физиономист, как и он сам, человек, по роду службы ежедневно сталкивающийся с людьми.

– Портрет мужчины пятнадцатого века, художник неизвестен, – сдержанно сказал Грант. – Что ты о нем скажешь?

– В живописи я полный профан.

– Нет, не то. Я спрашиваю, что ты думаешь об этом человеке?

– Понятно. – Уильямс склонился над портретом, сосредоточенно нахмурил брови. – Что я о нем думаю?

– Ну, куда бы ты его посадил: в кресло судьи или на скамью подсудимых?

Уильямс на мгновение задумался и затем уверенно заявил:

– В кресло, разумеется.

– Точно?

– Конечно. А что? У вас разве другое мнение?

– Нет. Но, страшная штука, мы оба ошибаемся. Его место на скамье подсудимых.

– Вы меня удивили, – заметил Уильямс, беря портрет в руки. – Кто же это?

– Ричард Третий.

Уильямс присвистнул.

– Вот оно что!.. Принцы в Тауэре и все прочее. Дядюшка-злодей. Наверное, когда знаешь, кто он, все это заметно, а сразу даже и в голову не придет. Я имею в виду, что он злодей. Посмотришь, так с виду – вылитый судья Хэлсбери, а у старины Хэлсбери если и был недостаток, так это его мягкость к подсудимым. Он из кожи вон лез, чтобы при суммировании обвинений дать им максимальные преимущества.

– Тебе известно, как убили принцев?

– Я знаю о Ричарде Третьем только то, что мать вынашивала его целых два года.

– Вот как! Откуда такие сведения?

– Наверное, из школы.

– Интересная же у тебя была школа. В моих учебниках подобные вещи не упоминались. Именно поэтому изучение Шекспира и Библии неизменно было таким освежающим – тут всегда всплывали на поверхность жизненные факты. Ты когда-нибудь слышал о Тирреле?

– Да. Пароходный шулер, утонул на «Египте».

– Нет, я имею в виду Тиррела из истории.

– Ну, из всей истории я помню только тысяча шестьдесят шестой и тысяча шестьсот третий годы.

– А что случилось в тысяча шестьсот третьем году? – спросил Грант, все еще думая о Тирреле.

– Англия и Шотландия объединились.

– Что ж, это лучше, чем бесконечно враждовать. Говорят, именно Тиррел убрал с дороги тех двух мальчишек.

– Племянников Ричарда? Нет, не помню такого. Ну ладно, мне пора. Что я могу для вас сделать?

– Ты говорил, что собираешься на Чаринг-Кросс-роуд?

– Да, в те края – в «Феникс».

– Загляни в какой-нибудь книжный магазин и купи мне историю Англии. Только серьезное издание, не для школьников. И биографию Ричарда Третьего прихвати, если сможешь найти.

– Конечно, о чем речь.

Выходя из палаты, сержант столкнулся с Амазонкой, с удивлением обнаружив, что та не уступает ему в росте. В замешательстве пробормотав приветствие, Уильямс вопросительно посмотрел на Гранта и скрылся в коридоре.

Амазонка объявила, что ей пора заняться больной из четвертой палаты, но она все же зашла к Гранту проверить, достаточно ли он убежден.

– Убежден? В чем?

– В благородстве Ричарда Львиное Сердце.

– Я еще не добрался до Ричарда Первого. Но пусть больная из четвертой палаты немного подождет, а вы расскажите мне, что знаете о Ричарде Третьем.

– Ах, эти бедняжки! – всплеснула руками Амазонка, и ее большие коровьи глаза преисполнились жалости.

– Кто?