Исчезновение. Дочь времени. Поющие пески

– Вот решил на досуге заняться историей, – сообщил Грант. – Лучше поздно, чем никогда.

– Похвальный выбор. История позволяет трезво взглянуть на вещи. – Она заметила фотографию. – Вы сторонник Йорков или Ланкастеров?

– Вы узнали портрет?

– Конечно. Практиканткой я проводила много времени в Национальной галерее. Денег у меня было очень мало, ноги вечно стерты, а в галерее тепло, тихо, да и кресел хватало. – Она слегка улыбнулась, вспоминая ту молоденькую, усталую и простодушную девчонку, которой была когда-то. – Портретная галерея нравилась мне больше всего, потому что она дает такое же ощущение соразмерности, как и книги по истории. Все эти деятели, которые считались в свое время такими важными персонами, всего лишь имена на табличках, всего лишь краски на холсте. В те дни я видела много портретов. – Ее внимание снова переместилось на снимок. – Какой несчастный человек!

– Мой хирург считает, что он страдал полиомиелитом.

– Полиомиелитом? – Старшая сестра на миг призадумалась. – Очень возможно. Но для меня этот портрет всегда выражал такое страдание, такую муку… У Ричарда самое несчастное лицо из всех, которые я видела, а повидала я их, поверьте, немало.

– Вы полагаете, портрет был написан уже после убийства принцев?

– Да, конечно. Ричард вовсе не был бездушным злодеем. Он был личностью. Он безусловно сознавал, как… отвратительно его преступление.

– Вы считаете, он принадлежал к тем людям, которые не могут жить в мире со своей совестью?

– Отличное определение. Да. Такие люди отчаянно чего-то хотят, а потом обнаруживают, что заплатили слишком дорогую цену.

– Значит, вы не считаете его законченным негодяем?

– О нет! Негодяев не мучает совесть, а это лицо исполнено ужасной муки.

Минуту или две они молча рассматривали портрет.

– Это выглядело, вероятно, как возмездие. Вскоре потерял единственного сына… И смерть жены… Лишиться всего в столь короткий срок. Ему, наверное, виделась в этом кара небесная.

– Он любил жену?

– Она приходилась ему двоюродной сестрой, и они знали друг друга с детства. Любил ее Ричард или нет, она была ему настоящим спутником жизни. Когда на голове корона, подобные отношения – редкая удача… Мне пора, надо посмотреть, как идут дела в больнице. Я даже не задала вопрос, с которым пришла: о вашем самочувствии. Но раз у вас появился интерес к человеку, умершему четыреста лет назад, значит все в порядке.

За все время разговора старшая сестра не изменила своей позы. Она снова улыбнулась своей туманной, сдержанной улыбкой и, по-прежнему сцепив перед собой руки, направилась к двери. Двигалась она величаво и спокойно. Как монахиня. Как королева.

Глава четвертая

После обеда в палате появился запыхавшийся сержант Уильямс, который принес два толстых тома.

– Мог бы оставить их внизу, у швейцара, – пожурил его Грант. – Не стоило самому утруждаться, взбираясь сюда.

– Я все равно должен был зайти, чтобы кое-что объяснить. У меня хватило времени посетить только один магазин, но зато самый большой на всей улице. Вот это лучшая история Англии из всех, имевшихся в наличии. Продавец даже сказал, что это вообще самая лучшая история. – Сержант положил перед Грантом внушительный серовато-зеленый том, всем своим видом показывая при этом, что никакой ответственности за содержание он не несет. – Отдельной биографии Ричарда Третьего там не нашли, но вот что мне дали. – Уильямс протянул красочно оформленное издание с ярким гербом на суперобложке. Книга называлась «Рэбская Роза».

– О чем здесь?

– Кажется, о его матери. Я имею в виду эту самую Розу. Ну, я побегу – должен быть в Ярде через пять минут, а то шеф мне голову оторвет. Извините, что не мог принести больше. Если эти книги не подойдут, постараюсь достать что-нибудь другое.

Грант от души поблагодарил сержанта.

Под звуки гулких торопливых шагов уходящего Уильямса Грант начал просматривать «лучшую историю Англии». Она оказалась из тех, что принято называть «конституционными»; солидная компиляция фактов, неплохие иллюстрации. Миниатюра из Псалтыря Латтрелла иллюстрировала ведение сельского хозяйства в XIV веке, а старинная карта Лондона красовалась рядом с описанием Великого пожара. Короли и королевы упоминались лишь от случая к случаю. «Конституционная история» Тэннера интересовалась только социальным прогрессом и политической эволюцией, Черной смертью, изобретением книгопечатания, использованием пороха, образованием ремесленных цехов и т. п. Но время от времени обстоятельства все же вынуждали автора вспомнить о каком-нибудь монархе или его близких. Одним из подобных обстоятельств было изобретение книгопечатания.