Исчезнувшая сестра [litres]

Федя пока был единственным, на кого ему удалось выйти какими-то окольными путями. Прямых путей не было. После ареста братьев-жрецов их семьи и родственники покинули мокшанскую землю и рассеялись по разным областям России во избежание преследования уже их самих. По той же причине они не поддерживали связи друг с другом. В те годы аресты бывали массовыми.

Чтобы уберечь детей и внуков от проблем в будущем, прабабушка Феди даже поменяла фамилию себе и своим несовершеннолетним детям: они были Мокшины, а стали Мочкины. И первым делом дядя Гриша предложил Феде восстановить его настоящую фамилию, как это уже сделал он сам.

Это предложение вызвало у Федора смешанные чувства. Ему с детства не нравилось быть Мочкиным. В школе его дразнили «мочкой». Эта неблагозвучная фамилия плохо подходила и для шоу-бизнеса. «Мокшин» звучало намного лучше. Однако, взяв такую фамилию, он выставил бы напоказ свои мокшанские корни, а к этому Федя был не готов.

Дядя Гриша не до конца его убедил, что малые народы сейчас в моде. Он видел, как их представителям жилось в Москве. Кто-то взлетал, но большинство собирали крошки на тех площадках, где им удавалось зацепиться. Так что стать мокшанином было для Федора рискованно. Но отбросить такую перспективу он тоже не хотел. Его жизнь зашла в тупик, а рассказы дяди Гриши о мокшанах подвели его к двери, за которой был новый мир с новыми перспективами.

Федор решил сначала расспросить о мокшанах свою мать. По мнению дяди Гриши, у нее тоже должны были быть мокшанские корни. Так оно и оказалось. Когда Софья Ивановна вернулась из санатория, то подтвердила, что ее дед и бабка и правда были мокшанами. Родные места они покинули еще в революцию 1917 года и обосновались в Москве. Переезд их спас. Вся их родня, которая осталась в Мордовии, погибла от голода, начавшегося в Поволжье после Гражданской войны.

В отличие от дяди Гриши, Софья Ивановна была равнодушна к своим мокшанским корням. Но ей нравилось, что они стали что-то значить для ее сына, и она поддержала его намерение съездить разок на свою малую родину. Когда же Софья Ивановна услышала от сына, что тот думает взять теперь свою настоящую фамилию, то посоветовала ему с этим не спешить. «Съезди сначала к дяде Грише», – сказала она Феде, и он ее послушался.

* * *

Федор отправился на родину уже скоро и вернулся оттуда с саженцем березы в бочонке. Мокшане обожествляют деревья, и береза относится к самым почитаемым из них. Федя попал как раз на празднование, посвященное Белой березе, и когда односельчане запели на молебне священные гимны, в него словно вошел поток энергии. Внутренний резонанс вызвала у него и красивая традиция зажигать на большие праздники огромную свечу. Она была в человеческий рост и толщиной чуть ли не в полметра.

Мочкин вернулся в Москву полный сил, но приложить их ему было негде, кроме как в шоу-бизнесе. Там он растрачиваться не хотел и решил искать для себя что-то другое, о чем сообщил своей партнерше. Она подняла его на смех, услышав о причине этого намерения. Эля не смогла понять, что поездка Федора на его мокшанскую родину изменила его. Мочкин был разочарован ее реакцией. С того момента Элеонора стала терять для него свое прежнее значение. Но и это она не поняла.

* * *

Встряска, испытанная Федором в родных местах его предков, еще не успела сказаться на его жизни, как ему снова надо было туда ехать. Когда дядя Гриша приехал в Москву, он чувствовал себя хорошо, но не прошло и месяца, как Федору пришло по электронной почте сообщение от его новообретенной троюродной сестры, дочери дяди Гриши, что ее отец внезапно скончался. Она сообщила ему также, когда будут похороны, и Федор на них поехал.

Похоронный обряд у мокшан очень сложный и разветвленный. По желанию покойного, он был проведен по древним традициям мокшень кой. Культ предков силен в этой религии, а связанные с ним ритуальные действия весьма своеобразны. Федор был совершенно не готов увидеть и испытать то, что ему пришлось. Как, например, подвешивание тела его дяди, завернутого в луб, на одну из берез в священной роще перед его захоронением на сельском кладбище. В тот момент он был еще и взвинчен надрывными причитаниями плакальщиц, которыми сопровождалось движение похоронной процессии от дома дяди Гриши к священной роще.

Похоронный обряд Мочкин все же выдержал до конца, но потом при первой же возможности уехал из Бабурдино. Он стал чувствовать себя там чужим. Федор вдруг увидел, что жизнь его родственников, их будни, праздники и устремления были далеки от его собственных. Но в Москву вернулся не сразу. Лететь ему надо было из Пензы, и Федор решил задержаться в этом городе на пару дней, пока не ослабнет его разочарование.

3