Искатель. 1980. Выпуск №2

ввести, чтобы лошадь пришла к финишу первой, не вызвав

ничьих подозрений. Если бы вы видели лошадей, у которых

мы брали анализы, вы бы поклялись, что им всадили огром

ную дозу. И в то- же время результаты анализов были отри

цательными.

А что говорят фармакологи? — спросил я.

Они утверждают, что допинга, который нельзя распоз

нать, в природе существовать не может, —' ответил Бекетт.

Специалисты из лаборатории, — вступил в разговор

Октобер, — посоветовали нам подумать: а не применялся

ли здесь механический раздражитель? Таких способов мас

са, вам, я думаю, они известны. Например, электрический

шок. Жокеи оснащают седла или хлысты скрытыми от глаз

батарейками, во время скачки они, чтобы прийти к финишу

первыми,- подгоняют лошадей токовыми импульсами. Пот

лошади — прекрасный проводник. На этот счет мы провели

самую тщательную проверку и пришли к выводу, что ни один

из жокеев, скакавших на этих лошадях, не пользовался за

прещенным оборудованием.

Мы свели воедино все имеющиеся у нас данные, ре

зультаты лабораторных проверок, массу газетных вырезок и

вообще все, что может оказаться хоть как-то полезным, —

77

76

сказал Мэкклсфилд, указывая на три картотечных ящичка, стоявших на столе у моего локтя.

— На знакомство с этим материалом и на осмысление его у вас есть четыре дня, — добавил Октобер. — Эти дни вы будете жить здесь, комната для вас готова, мой слуга сделает все, что вам будет нужно. К сожалению, я не смогу составить вам компанию — сегодня уезжаю в Йоркшир.

Наверху, в роскошной, устланной темно-зеленым ковром гостевой спальне, где мне предстояло прожить эти четыре дня, я обнаружил, что слуга уже распаковал мои пожитки и аккуратно разложил их по полкам массивного платяного шкафа. На полу рядом стоял дешевый фибровый чемодан с проржавевшими замками. Я с удивлением раскрыл его. Сверху лежал- большой запечатанный конверт с моим именем. Я надорвал его и увидел, что он набит пятифунтовыми бумажками. Их было сорок, внутри также лежала записка: «Для благотворительных целей». Я расхохотался.

В чемодане было все необходимое: от нижнего белья до мыла и зубной щетки, от ездовых сапог до плаща, от джинсов до пижамы.

Из выреза черной кожаной куртки торчала еще одна записка от Октобера.

«Вместе с вашими баками эта куртка довершит картину. Люди сразу поймут, что вы за тип. Черпая куртка и баки — эд'о униформа всех темных личностей. Желаю удачи».

Я осмотрел ездовые сапоги. Они были здорово поношенные, давно не чищенные, но пришлись в самый раз. Я снял их и надел черные туфли, до одури остроносые. Черт знает что, а не туфли, но и они оказались впору.

Когда Октобер уехал в Йоркшир, я принес в комнату три картотечных ящичка. Сейчас они стояли на низком столике, и, чувствуя, что пришло время браться за работу, я уселся в маленькое кресло, подвинул к себе один из них и начал читать.

На изучение всего этого материала у меня ушло ровно два дня. Я познакомился с протоколами допросов, которым Стюарды подвергли тренеров, жокеев, старших сопровождающих конюхов, рядовых конюхов, кузнецов и ветеринарных врачей, имевших отношение к одиннадцати якобы «испорченным» лошадям. Я прочитал подробный отчет, представленный фирмой частных детективов, которые опросили не один десяток конюхов в «местах отдыха» и не узнали ничего. Я чуть ли не наизусть выучил одиннадцать отчетов о результатах лабораторных анализов мочи и слюны, где стояло одно и то же заключение — «отрицательный», но ничего ценного из них не вынес.

После этой на редкость неплодотворной работы' я весь следующий день посвятил отдыху. Я бродил по Лондону, с головокружительным чувством свободы вдыхал запахи этого города, часто спрашивал дорогу и прислушивался к отвечающим мне голосам.

78

Я купил одну вещь — пояс для хранения денег. Он был сделан из плотной брезентовой ткани, с карманами на «молниях» и совсем не был заметен под рубашкой. Я положил в него двести фунтов: эти деньги будут всегда со мной, где бы я ни оказался, может быть, когда-то они пригодятся.

Вечером, ка"к следует отдохнув, я попробовал подойти к проблеме допинга с другой стороны, выяснить, а не имеют ли эти лошади между собой что-нибудь общее?

Оказалось, что нет. Всех их готовили разные тренеры. Все они принадлежали разным хозяевам, а в «знаменательный» день на них скакали разные жокеи. Единственная об-шая для этих лошадей черта заключалась в том, что между ними не было ничего общего.

Я вздохнул и пошел спать.

На четвертое утро Теренс, слуга, с которым у меня установились сдержанно-дружеские отношения, разбудил меня, войдя в комнату с завтраком на подносе.

Приговоренный к смерти позавтракал с аппетитом, —

произнес он и приподнял серебряную крышку, под которой

оказалась вкусно пахнувшая яичница с беконом.

Как вас прикажете понимать? — спросил я, сладко

зевая.

Я не знаю, сэр, что задумали вы и его светлость, но

там, куда вы едете, вам придется привыкать к новой жизни.

К примеру, ваш костюм и вот эта одежонка куплены в раз

ных магазинах.