«Искатели сокровищ» и другие истории семейства Бэстейбл

Когда всё наконец было готово, Дейзи забросала дно ямы мхом, травой и листьями, а Элис с Дорой взяли бедного мёртвого лиса с двух сторон и с нашей помощью опустили его в могилу. Плавно нам это сделать не удалось, и он просто свалился туда.

Мы покрыли пушистую тушку листьями, и тут Ноэль прочёл только что сочинённую погребальную оду. Впоследствии он дал мне её для публикации, но, подозреваю, она была несколько доработана и стала гораздо лучше. Хотя сам он это отрицает.

ПОГРЕБАЛЬНАЯ ОДА ЛИСУ

       Спи, лис дорогой, вечным сном

Под надгробьем из листьев своём.
Мы с любовью тебе их собрали,
Чтоб покой твой они охраняли,
Не мешали недвижно лежать,
Когда уж ни подняться, ни встать.
Рядом с лесом, где рос и мужал,
Твой создали последний причал,
И, скорбя, нам отметить нужно:
Только с павшим связала нас дружба,
А вот если б по-прежнему жил,
Ты бы с нами совсем не дружил.
Ты помочь себе ныне не в силе,
Но друзья тебе оду сложили.
Спи, лисеныш, злом не поминай
И теперь уж навечно прощай!
P. S.
Когда луны холодные лучи
Посеребрят бредущих лис в ночи,
Они придут на это место скорби
И о тебе с большой любовью вспомнят.
А также мы, склонив чела, с кроватей встанем
И, славный лис, тебя помянем.

Когда ода была прочитана, мы зарыли могилу, присыпав её сверху листьями и хворостом, после чего она стала неразличима на зелёном ковре, устилающем подножия деревьев. Поступи мы иначе, люди могли бы подумать, будто здесь зарыт клад, и раскопать могилу, а нам хотелось, чтобы бедный лис спал спокойно и никто не тревожил его покой.

На сём похоронная церемония завершилась. Мы сложили окровавленную нижнюю юбку Доры из розовой фланели и покинули скорбное место, но не прошли по просёлку и дюжины ярдов, как за нашими спинами послышались звук шагов, свист, шебуршание и повизгивание. И ровно возле того места, где мы упокоили маленького рыжего разбойника, остановился джентльмен с двумя фокстерьерами.

Джентльмен-то просто стоял на просёлке, а собаки уже копали. Нам было видно, как они виляют хвостами и земля летит у них из-под лап. Поняв, откуда она летит, мы поспешили обратно.

– Ой, пожалуйста, запретите вашим собакам копать там! – взмолилась Элис.

– Почему? – удивился джентльмен.

– Потому что там свежая могила, – объяснила Элис. – Похороны только что состоялись.

Джентльмен свистнул, но фокстерьеры и ухом не повели. С выучкой у них было явно плохо. Не то что у Пинчера, взращённого и воспитанного лично Освальдом. Джентльмен шагнул сквозь дыру в живой изгороди.

– Ну и кого вы там похоронили? Пернатого питомца, да? – вполне по-доброму поинтересовался он. На нём были бриджи для верховой езды, лицо обрамляли пышные седые бакенбарды.

Мы не ответили, вдруг заподозрив (с чувством весьма неуютным), что погребение лиса – дело предосудительное. Не знаю уж, как это прозрение дошло до каждого из нас, но факт остаётся фактом.

– В лесу убиенное тело нашли и скорбно вот здесь мы его погребли, – произнёс вдохновенный Ноэль, но никто, кроме Освальда, не услышал его, потому что Дора и Дейзи метались вокруг джентльмена, аж подпрыгивая от стараний, и страдальческими голосами молили:

– Ну пожалуйста! Пожалуйста! Пожалуйста! Не надо! Не позволяйте им копать!

Увы, как и обычно, Освальд оказался прав. Земля на могиле не была как следует утрамбована (на что он указал сразу, но остальные сочли, что и так сойдёт). И вот теперь назойливые, лезущие не в свои дела и творящие бесчинства фокстерьеры (им бы у Пинчера поучиться, который занят всегда своими делами, если, конечно, его о другом не попросят) разгребли землю и обнажили красно-оранжевый кончик лисьего хвоста.

Оставаться здесь дольше теперь не имело смысла. Мы развернулись, чтобы уйти, но джентльмен в мгновение ока ухватил одной рукой ухо Ноэля, а другой – Дикки, поскольку эти двое оказались ближе всего к нему.

Г. О. спрятался в живой изгороди. Освальд, чьему благородному сердцу трусость неведома, о чём я рад сообщить, конечно, презрел бы саму мысль о бегстве. Однако с нами были девочки, и он скомандовал им непререкаемым тоном:

– Чешите домой, и быстро!