«Искатели сокровищ» и другие истории семейства Бэстейбл

Кроме юных антикваров, внутрь ввалились также мистер Красный Дом и ещё один джентльмен. Помещение наполнили громкие голоса и пламя свечей, воск с которых капал всем на руки и на одежду.

Одиночное заключение Освальда кончилось. И у Денни оно подходило к завершению. Он наконец решился встать сразу на обе ноги и отпустить руку предводителя, исполненного такого мужества и такой редкостной стойкости.

– Ну и находка! – довольным голосом произнёс мистер Красный Дом. – Знаете, мы в этом доме живём уже целых шесть месяцев, даже несколько больше того, но не подозревали, что здесь существует дверь.

– Возможно, вы просто редко играете в «повелителя замка», – вежливо объяснила причину Дора. – Мне тоже всегда казалось, что это довольно грубая игра.

– Сколь ни удивительно, мы вовсе в неё не играли, – ответил ей мистер Красный Дом, начиная разбирать нагромождение из стульев, в чём мы, конечно же, ему помогли.

– Нансен – слабак в сравнении с вами. Ваши доблестные изыскания достойны медали, – сказал другой джентльмен.

Но никакой медали, конечно, никто нам не вручил. Да мы на неё совершенно и не рассчитывали, следуя исключительно велению долга, сколь бы тесно и паутинно ни приходилось на этом пути.

Подвалы были богаты на старую мебель и пауков, но ни одной жабы или змеи мы там не увидели, о чём, впрочем, мало кто сожалел, если вообще нашёлся такой, которому их не хватало. Змеи не пользуются людской любовью. Они, можно сказать, ею обделены, что, конечно же, вызывает у Освальда сострадание.

Там отыскалась большая бугристая штуковина из четырёх частей, про которую мистер Красный Дом сказал, что это пресс. А ещё деревянная скамья с высокой спинкой (скамья-ларь). И это помимо стульев и кусков резного дерева, по поводу которых мистер Красный Дом и другой джентльмен пришли к заключению, что они представляют собой части кровати со столбами для балдахина. И также там хранилось деревянное сооружение наподобие ящика с ещё одним ящиком сбоку.

– Вы можете из этого сделать отличную клетку для кролика, – посоветовал мистеру Красный Дом Г. О.

Освальд подумал о том же самом, но мистер Красный Дом ответил, что у него насчёт этой вещи другие планы и он позже её поднимет к себе в кабинет.

Оставшуюся часть дня мы посвятили подъёму находок вверх по ступенькам на кухню. Работа была тяжёлая, но мы никогда не жалеем сил на благородный труд.

Служанка, правда, встречала обнаруженные нашей изобретательной экспедицией раритеты без радости, понимая, по-видимому, кому придётся их отмывать. Зато миссис Красный Дом осталась, наоборот, очень довольна и назвала нас лапочками.

По завершении напряжённых трудов мы выглядели не очень опрятными, и, когда второй джентльмен предложил выпить по чашечке чаю в его скромном жилище, сразу несколько юных антикваров высказали некоторые сомнения по поводу своего внешнего вида.

– Ну если вам больше понравится быть частично отмытыми, то извольте, – сказал мистер Красный Дом.

А миссис Красный Дом (идеальное, на мой взгляд, воплощение феодальной леди – владелицы замка) тут же воскликнула:

– Ой, давайте пойдём и частично себя отчистим! Я ведь даже грязнее всех остальных, хотя вообще ничего не обследовала. Давно уже замечаю: чем больше восхищаешься какими-нибудь вещами, тем отчётливее след, который они на вас оставляют.

Ну, мы все вымылись, насколько хотели, и отправились пить чай к другому джентльмену, дом которого оказался скромным коттеджем, впрочем довольно красивым. Он (другой джентльмен, а не его коттедж) работал военным корреспондентом и очень много чего знал, а кроме того, у него имелась куча книг и альбомов по изобразительному искусству.

Отличный вышел вечер.

Когда наступило время уходить, мы поблагодарили миссис К. Д. Она расцеловала девочек и всех маленьких мальчиков, а когда настала очередь попрощаться с Освальдом, спросила:

– Полагаю, ты уже слишком стар для такого?

Освальд не знал, что ответить. Он не хотел, чтобы его целовали, но не по этой причине, а по другой, и пока думал, как выйти из положения, Ноэль влез со своим восклицанием:

– Вы-то уж точно никогда не будете слишком старой для этого!

Очень глупый, по мнению Освальда, комплимент, потому что леди уже и сейчас была, на его взгляд, слишком старой, чтобы её целовать, если она, конечно, сама это первой не начала.

Но все остальные почему-то сочли слова Ноэля очень умными, и Освальд на какой-то миг почувствовал себя полным ослом и чувствовал, пока миссис К. Д. с очень доброй улыбкой не протянула ему царственным жестом руку, которую он без малейшего колебания поцеловал, как целуют руку королевы.

Вдохновлённые его примером, Денни и Дикки, конечно, сделали то же самое, а Освальд мысленно пожелал, чтобы слово «поцелуй» никогда больше не звучало в этом мире. И совсем не из-за целования руки миссис Красный Дом, которое она к тому же сочла очень милым. Просто, по его мнению, с подобным презренным вздором лучше бы навечно покончить.