«Искатели сокровищ» и другие истории семейства Бэстейбл

Солдатская мать по-прежнему стискивала его в объятиях. Я взглянул ей в лицо. Щёки её сияли румянцем, словно крашенный чем-то розовым воск, а глаза сияли как свечки. Мы ей тоже сказали, что очень рады.

– Благодарите Господа за милость Его, – ответила нам она и увела своего мальчика Билла в дом.

Дверь за ними закрылась.

Тогда мы пошли к себе, разрубили памятник топором, устроили из него огромный костёр и кричали «ура», пока не осипли.

С похоронкой поторопились. Билл всего-навсего пропал без вести. От подарков, приготовленных для солдат, у нас осталась трубка и целый фунт табака, и мы их преподнесли Биллу, а отец собирается нанять его помощником садовника. Только надо сперва дождаться, пока окончательно заживут его раны, хотя и после этого он всё равно теперь будет всегда прихрамывать. Так что с войной для него покончено.

Глава 4 Таинственная башня

Когда Доре так сильно не повезло с ногой, мы все по очереди оставались с ней, а она, в свою очередь, не унывала и вела себя очень мило. Больше всего времени с ней проводила Дейзи. Мышь мне теперь нравилась вполне, жаль только, играть пока не научилась. У Доры тоже с этим не очень, и общение с Дейзи лишь ухудшило, на мой взгляд, положение дел.

Я поделился своим беспокойством с дядей Альберта. Было это, когда все ушли в церковь, а я не пошёл, потому что у меня болело ухо. По его мнению, многое с Дейзи объяснялось неправильным выбором книг. Она предпочитала что-то вроде «Наставляя детей»[49], «Анна Росс: сирота из Ватерлоо», «Готовая работа для жаждущих рук, или История Эдит Эллисон», «Элси, или Маленькая свеча» и совсем уж тошнотно-приторной книжонки в синей обложке про какое-то там исправление чего-то из маленьких грехов.

Выслушав дядю Альберта, Освальд всерьёз озаботился кругом чтения Дейзи, и какова же была его радость, когда она однажды встала утром пораньше, до того ей хотелось дочитать перед завтраком «Графа Монте-Кристо». Вот это и впрямь была реальная помощь заблудшему ближнему, который срочно в ней нуждался. Ведь Дейзи стараниями Освальда перешла от ерунды про послушных паинек к правильным книгам.

Через несколько дней с начала Дориного постельного режима Элис созвала совет Общества добротворцев. Освальд и Дикки приняли в нём участие без особой охоты, хмурые и недовольные. Элис раскрыла «Книгу золотых деяний», а вернее, старую малоисписанную тетрадь, которую она перевернула и начала использовать с другого конца. Я лично такого не выношу. У перевёрнутой тетради линейки заезжают на самый верх страниц.

Диванчик с Дорой вынесли на лужайку, мы расселись подле неё на траве. Было очень жарко. Мы освежались прохладительными напитками.

– «Общество добротворцев, – начала зачитывать Элис. – Сделали мы немного. Дикки починил окно, а потом нам пришлось доставать бидон из рва, куда он свалился через окно, починенное Дикки. Дора, Освальд, Дикки и я угодили в ров, и ничего хорошего в этом не было, потому что Дора поранила ногу. Надеюсь, следующее доброе дело будет получше».

После этой записи в книге шло стихотворение Ноэля:

       Мы хотим себя так воспитать,
Чтобы очень хорошими стать.
Ну а если не сможем такого,
Значит в нас слишком много плохого.

Звучало это гораздо понятнее и стройнее, чем многие другие сочинения Ноэля, о чём ему Освальд тут же и объявил, а Ноэль ответил:

– Мне Денни помог. Похоже, он знает, какой должна быть длина строк в стихах. Наверное, потому, что хорошо учился в школе.

Освальд предложил, чтобы записи в книге мог делать каждый из нас, если обнаружит золотое деяние, совершённое кем-нибудь другим. Но это должно быть такое деяние, о котором ещё никто не знает и которое автор записи обнаружит сам. И конечно, оно не может быть его собственным. О собственных добрых поступках записывать запрещается.

Мы немного это пообсуждали, и предложение было принято, после чего Освальд – уже не впервые за свою юную жизнь – ощутил в себе дар дипломата. Он бы уж наверняка смог самым ловким образом переправлять тайные депеши и обманывать представителей недружественной стороны. Вот ведь как мягко и ненавязчиво добился, чтобы «Книга золотых деяний» не уподобилась нудной чепухе вроде «Наставляя детей».

– И если кто-то из нас начнёт похваляться перед другими своим собственным золотым деянием, то ему будет до конца дня объявлен бойкот, – подытожил он.

А Денни добавил:

– Мы будем делать добро скрытно, и горе тому, кто начнёт этим хвастаться!

Какое-то время в книге не появлялось новых записей. Я очень внимательно приглядывался к поступкам всех остальных, однако не мог усмотреть ничего золотого и ничего выдающегося, хотя некоторые из нас потом поведали мне о своих свершениях и признались, сколь были удивлены, что никто их не заметил.

Я, кажется, уже говорил вам, как глупо, когда пишешь книгу, рассказывать о каждом прожитом дне. Ведь тогда поневоле начнёшь повторять одно и то же, а это скучно. Одни и те же игры, да ещё еда.