«Искатели сокровищ» и другие истории семейства Бэстейбл

Знал бы кличку, позвал бы как полагается, но клички Освальд не знал. Бык на оклик не отозвался. Тогда Освальд, подняв с земли камень, запулил им в быка. Не со злости, а только чтобы привлечь внимание. Бык даже ухом не повёл.

Пришлось Освальду перегнуться через железную калитку и огреть быка хлыстом. Тут-то рогатый наконец обратил внимание на незваных гостей. Едва хлыст достиг цели, бык вздрогнул, взревел, как раненый царь зверей, и, пригнув очень низко голову, кинулся прямо к железной калитке, возле которой стояли мы с Элис.

Раздражать быка дальше Элис и Освальду показалось бестактным. К тому же они вдруг оба сообразили, что остальные их, вероятно, уже заждались, поэтому, одновременно развернувшись, припустили что было духу по полю назад.

И пока они так вот неслись во весь опор, Освальду представлялось вполне возможным, что бык, сокрушив калитку, которая повисла у него на рогах, несётся следом за ним и Элис.

Проворно перебравшись по ступенькам через перелаз на границе поля, мы оглянулись. Бык по-прежнему находился за калиткой в своём загоне.

– Думаю, лучше нам обойтись без него, – сказал Освальд. – Похоже, ему неохота идти с нами, а мы должны быть добрыми и чуткими с бессловесными тварями.

– Ох, Освальд, и как ты мог… – отозвалась Элис, то ли смеясь, то ли всхлипывая.

Ну, мы и решили обойтись без быка, сообщив остальным, что он не пожелал идти с нами, а о своём поспешном бегстве рассказывать не стали.

Остальные, пока нас не было, привели старую лошадь по имени Кловер. Она исправно ходила в упряжке, но на выгуле ничего не хотела делать – только пастись. Поэтому и её мы освободили от участия в представлении, отведя ленивице роль молодого слона, для которой она вполне подходила благодаря спокойному, ровному нраву и впечатляющим размерам.

Козёл уже стоял привязанный к дереву. И осла Денни прогуливал на поводу. Собаки тоже были на месте. Они вообще всегда увязываются за нами.

Оставалось добыть индюшек для аплодисментов, телят и несколько свиней, в том числе чёрную, которой предстоит усвоить цирковую науку, и хрюшек для прочих надобностей.

Добыть телят оказалось легко и просто. Их в коровнике насчитывалось целых пять. Свиньи тоже похрюкивали в свинарнике, но выманить их оттуда и загнать на цирковую арену, то бишь на выгул, оказалось делом не быстрым и требующим терпения.

Мы применили обманную тактику, притворившись, будто хотим препроводить их в другое место. А будет вам известно, что хавроньи различают только два направления: то, в котором вы пытаетесь их гнать, и прямо противоположное, в котором они от вас удирают.

Другое дело – индюшки. Они кидаются врассыпную, кто куда и при этом кудахчут так оглушительно, что у вас пропадает всякое желание это выносить. Поэтому мы махнули рукой на аплодисменты и оставили птиц в покое.

– А ну их, – рассудил Г. О. – Противные, нелюбезные существа. Им же хуже. Теперь они не увидят нашего цирка. Надеюсь, другие животные им расскажут о представлении, и тогда они позавидуют и пожалеют, что сваляли такого дурака.

Пока мы, остальные, сражались с индюшками, Дикки нашёл трёх лояльных овец, которые ничего не имели против участия в представлении, что и было им позволено.

Потом мы заперли ворота выгула, предоставив труппе налаживать отношения, а сами пошли переодеваться.

Освальд и Г. О., избравшие клоунское амплуа, облачились в пижамы дяди Альберта, а волосы и лицо обсыпали мукой, разрисовав носы и щёки красной мастикой для кирпичных полов.

Элис, готовясь стать бесстрашной наездницей, отчаянно скачущей на самой прыгучей и быстрой свинке или овце, которую нам удастся выбрать из всех имеющихся, приколола к волосам и вокруг талии розы, а поверх платья обернулась скатертью из набивного розового ситца и салфеткой из белого муслина с туалетного столика в комнате для девочек, которую скрепила на себе булавками и подпоясала узким махровым полотенцем.

Дора тоже переоделась для вольтижировки. Цилиндр на голове, роль которого исполняла парадная шляпа Дикки, и костюм наездницы, состоящий из кое-каких частей её собственного гардероба и юбки миссис Петтигрю.

Дейзи, по примеру Элис, воспользовалась муслиновой скатертью с туалетного столика миссис Петтигрю. Нас она о своём решении позаимствовать скатерть не предупредила. Мы бы такого ей точно не посоветовали и уже склонялись к тому, чтобы вернуть скатерть на место, когда Денни и Ноэль, старательно придававшие себе вид разбойников с большой дороги, в мягких шляпах с низко опущенными полями, высоких сапогах из коричневой бумаги и накидках из турецких полотенец, внезапно бросили наряжаться и высунулись из окна.

– Силы небесные! – выкрикнул Дикки, как антилопа выпрыгивая из комнаты. – Скорее на улицу, Освальд!

Освальд и остальные, стоило им только выглянуть наружу, кинулись следом. Ноэль уже успел навернуть на ноги «сапоги» из коричневой бумаги, а на себя турецкое полотенце. Г. О., ожидавший, пока Дора нарядит его клоуном, слетел вниз как был – в нижней рубашке, подтяжках и бриджах-никербокерах.