Искажение

Кашляя и отплевываясь, Алена схватила протянутый ей лимон и проглотила целиком, не ощущая ничего, кроме боли обожженного горла. Это хотя бы вернуло ей возмущение. Ущемленную гордость.

– Ты решил меня отравить? – фыркнула она.

– Нет. Я хочу понять, почему при разговоре со мной девушка, такая бойкая днем, превратилась в живой труп. Между прочим, могла и отказаться от моего общества, – бухтел он, выпивая собственный стакан.

Алена рассмеялась. Как-то дико и совершенно неподобающе аристократкам.

– Ты повторяешься. Представляешь? – она снова захихикала. – Почему-то все вокруг решили, что у меня есть какой-то выбор. А ведь… на самом деле…

Роман заинтересованно разглядывал, по его мнению, свихнувшуюся девушку и по ее молчаливой просьбе налил вторую порцию.

Здесь было почти двести грамм, но Алену это не волновало. Пара секунд, и стакан снова был пуст.

– Это твоя мать распорядилась? Чтобы ты мне не отказала?

– Мать, отец. Никакой разницы. Просто обычно глава нашего семейства не снисходит до разговоров с дочерью. Я, видимо, не достойна пока его внимания, – она хмыкнула. – Впрочем, мать тоже не в восторге от разговоров со мной. Ей надо меня выдать. Ты удачно подвернулся.

– Мне отец нечто подобное вчера впаривал, но право выбора в любом случае остается за мной.

– Считай, ты счастливчик. Иногда мне кажется, что если я перестану соответствовать своей фамилии, то меня выкинут на помойку, лишив всех денег. А также квартиры, машины и работы в придачу.

– Они ведь твои родители? – непонимающе спросил Роман.

– Они не очень-то хотели быть родителями. Отец так точно – его заставил в свое время дедушка. Он был единственным, кто любил меня. А мать… она ни на секунду не дает мне забыть, что чуть не погибла при родах. Считает, я ей обязана, – Алена зло усмехнулась. – Хотя это не имеет значения. Она сделает то, что скажет ей отец. Как она не имеет своего мнения, так теперь и я. Замкнутый круг, понимаешь?

– Да. Вернее, нет, – он покачал головой. – У меня нет матери. А отец – человек деловой. И старый уже, если по-честному, мои вечные подружки ему осточертели.

– Значит, теперь я – исправительная колония. Отличный новый статус.

Роман так громко засмеялся, что затряслись бокалы на столе.

– Полагаю, – выдавил он сквозь хохот, – мы друг друга стоим.

Алена нахмурилась.

– Я не смогу стать твоей женой. Если ты можешь, откажи отцу, – это прозвучало мольбой.

– Ты ведь только что сказала: сорвись сделка – будет худо.

Она смачно выругалась, но язык заплетался, так что они оба засмеялись с нелепости ситуации.

– Хотя, – продолжил Роман, – если вдруг тебе понадобится помощь, позвони мне. Я помогу.

– Если вдруг? – переспросила Алена.

– Если родители обозлятся на тебя за срыв сделки.

– Какое тебе до меня вообще дело? – решила уточнить девушка. – Возишься с абсолютно незнакомым человеком. Чего ради?

– А ты не видишь? – когда она неуклюже помотала головой, он, подливая новую порцию водки, ответил: – Мы одинаковые. Причины разные, но смысл не меняется. Меня загоняют в эту клетку, а тебя туда уже буквально затаскивают, так почему мне не помочь, если я могу?

– Благородно, Роман.

Он только фыркнул.

– Рома, – парень простодушно протянул ей руку, будто они только что познакомились.

Алена, улыбаясь, пожала протянутую ладонь.

– Лёля.

– Супер, – тон его голоса резко сменился до заискивающего. – Итак, Лёля, внизу есть караоке.

– А мы все еще сидим здесь? – притворно изумившись, уточнила она.

– Ве-ерный вопрос!

Он подскочил со стула и помог подняться ей. Свидание не вышло, зато получилось найти, пожалуй, единственного человека на весь Питер, кто понимал ее положение. Видение разгневанных зеленых глаз она упорно гнала прочь.

Глава 13

– Неплохо, девочки! – выдохнул вместе с последней нотой фортепиано балетмейстер. – Лера, Соня, подойдите ко мне. Остальных не задерживаю. Ангел, тебе завтра на час раньше, не забудь.

Лина молча кивнула, водружая на плечо солидных размеров сумку. Они приехали в столицу утром, и времени заезжать в гостиницу не было, так что все вещи команда притащила в театр. Хвала доброте персонала, который оперативно подобрал целую комнату, где балерины смогли бросить все свои вещи.

Комната опустела, Ангелина все ждала, пока балетмейстер, строгая женщина лет сорока, закончит разговор и обратит на нее внимание.

Свою наставницу Ангелина уважала, пожалуй, сильнее остальных сотрудников театра. Казалось, она была единственным человеком, кому было не наплевать. Хотя нежностью и лаской не страдала. Но Ангелине это никак не мешало ее любить: холод и строгость были первым этапом ее закалки.

– А ты что? Постелька не притягивает? Ванночка там с благовониями? – она презрительно фыркнула. – Вы ж на подобной дряни у меня помешанные. Шоб потом блестеть на сцене, как извалявшиеся в масле пельмени.

Она окинула Лину придирчивым взглядом и вернула внимание своей собственной тяжелой сумке. В конце концов, летели они одним самолетом.

– Ну, пропорции жиров и углеводов точно совпадают. Как вы еще умудряетесь не скользить по сцене – загадка природы.