Искажение

Тем летом я много времени проводил перед телевизором. Смотрел только турнир экстрасенсов. Нет, мне не было интересно это шоу само по себе – я обучался. Я готовился к будущему сезону. Мои родители еще не знали, что я собираюсь принять в нем участие по совету Фамаиды. Как она сказала: «Это будет фурор». Для осуществления моей мечты – свалить от родителей и заработать кучу денег – лучше не придумать.

Фамаида рассказала, как у них там все устроено, и то, что я окажусь победителем, уже сейчас понятно. Пару раз приезжали люди с телеканала, один раз я встречался с ведущим турнира экстрасенсов и, судя по их реакции, Фамаида была права.

За два дня до моего отъезда в Москву к Фамаиде приехал какой-то очень важный человек с телеканала и сообщил, что участвовать я не буду. Я наблюдал за их разговором в верхних миражах.

– Но почему? Он же настоящее чудо, – спрашивала Фамаида.

– Именно поэтому, – отвечал важный. – Ты представляешь, что будет, если мы его покажем? Ладно бы один только глаз, но он же на самом деле предсказывает.

– Да что он там предсказывает?

– Да что бы ни предсказывал. Кому это нужно по-настоящему? А после него? Вот кто-нибудь после него может быть интересен? Кто будет смотреть на этих наших клоунов? Нет, Фаина, его участие невозможно. Фокусы фокусами, но это уже чересчур.

– Понятно, ладно, может, ты и прав.

Злость. Злость моя была такой, что хотелось залететь к ним в комнату и дать в нос этому важному. Идиот! Настоящий идиот! Тупица! Дегенерат! И что мне теперь делать? Всю жизнь, как Фамаида, на картах ворожить? К чему эта чепуха? Как мне вырваться из всего этого? Мне захотелось руками оторвать себе «голову», оторвать этот чертов глаз. Я выскочил из дома и побежал. Я бежал, пока Счастливцево не скрылось из вида. До полуночи я пролежал в лесу на земле, пялясь в небо. Сначала в тускнеющее после заката, потом в черное с бесчисленными звездами. Я решил, что обязательно что-нибудь придумаю. Мне не нужно больше полагаться на всех этих придурков. Только я сам. Я и мои верхние миражи.

Слышишь, Тело? Я опять проболтал с тобой весь день, хоть слово бы сказал, бестолочь. Я буду спать, Тело. Будет жаль, если ты совсем меня не слышишь. К чему я все это тогда тебе рассказываю? Слышишь? Нет? Не слышишь? Тело, а как ты сюда вообще попал? Спишь? Ты всегда спишь, как и все тебе подобные, вы все спите и думаете, что с вами происходит жизнь.

Знаешь, Тело, самые простые и комфортные в жизни дороги приводят к месту, где тебе отрежут голову, но ты наверняка желал себе другой, какой-нибудь особенной судьбы? Правда? Ты наверняка думал, что впереди ждет жизнь, полная приключений; почему люди думают, что приключение – это что-то такое, чем они могут управлять, что-то запланированное? И как тебе такое, Тело? Как тебе такая твоя история? Знаешь, никакая история ничего не значит, если она не была рассказана. Взгляни в окно, Тело. Хотя прости, конечно, у нас здесь с тобой окон нет, но все же. Сейчас наступило время «сторис». Не истории, история больше не творится, творятся только «сторис» – короткие, бессмысленные. Один сплошной «сторителл», одни бесчисленные «сторис», а я тебе расскажу историю, и ты никому ее не передашь, и она обессмыслится, не получив продолжения. Ну что ж, будем в тренде, Тело! Ты чувствуешь, что ты на самом острие времени? Ты чувствуешь, насколько ты теперь значим в пределах этой комнаты и в границах той истории, что я хочу тебе рассказать?

Глава третья

Больше всего меня бесила даже не тупость отца, а его полная убежденность в своей мудрости. Так он и говорил: «Я тебе мудрые вещи говорю, такое только с годами понимается, так что слушай и не спорь». С годами у него, видите ли, понимается. Не верил я в такое. Откуда вообще взялось утверждение, что с годами приходит мудрость? Как по мне, так с годами только прибавляется хронических заболеваний, но нет, обязательно кто-нибудь да возьмется поучать: «Вот дорастешь до моих лет, поймешь!» Или грубее: «Да что ты там можешь знать, щенок!» Щенки вырастают и сами становятся лишайными собаками, доказывают, что лишаи на их побитых тушках – это та самая мудрость, что приходит с годами, со временем, а время не ветеринар, чтобы выписать лекарство от лишая, время – селекционер и когда-нибудь выведет породу, не подверженную таким болячкам. Может, я первый и неудачный результат селекции? Был же какой-то смысл мне таким родиться?

Итак, жизненной мудрости отца хватило лишь на то, чтобы попытаться заставить меня заниматься тем, чему обучила Фамаида.