Исход

Воздух словно сгустился вокруг, давя, усыпляя, погружая в какое-то безразлично-бездушное состояние… Совершенно незаметно за этим состоянием приходит чувство обреченности — хочется повернуть назад пока еще не поздно и закончить бессмысленный подъем, а то и сесть и просто сидеть, наслаждаясь покоем… Вскоре как змея в твоем сердце поселяется страх, он растет, заполняя все уголки твоей души и вскоре превращается в ужас, УЖАС, от которого хочется бежать-нестись назад, забыв обо всем, и не просто нестись, а убить любого, кто попытается тебе помешать или даже может попытаться, просто убить на всякий случай. Убить немедленно! Убить прямо сейчас! И вдруг… как удар на тебя обрушивается ПУСТОТА — полная атрофия всех чувств, а заодно отсутствие всех мыслей и желаний… несколько кажущихся вечностью секунд ты не понимаешь, не можешь понять, зачем тебе жить, дышать, куда-то идти… а затем чувства понемногу начинают возвращаться и вместе с ними к тебе вновь возвращалось безразличие, вскоре накатывала обреченность…

Путники как могли боролись с чужеродным воздействием на свой разум: преувеличенно часто смеялись, внешне напоминая больных на голову людей, шутили, вели разговоры, ставили ментальные щиты, отвлекали себя, отвлекали друг друга, старались не замечать проступавшие на камне искаженные страданием лица, не слышать предательский шепот у себя в голове, делали все что могли, чтобы заглушить ауру этого места — это помогало, но не до конца. Ожидаемо хорошо чувствовали себя неживые питомцы и маунты (включая относительно живого Ворошилова), ну и Василиса, остальным приходилось по настоящему плохо: принявший песью форму Послушный так и вовсе свернулся клубком и, впав в полузабытье, тихо выл, Дримм и Туллиндэ крепились и не сдавались, но как же им было тяжело…. Василиса делала все что могла, пытаясь разорваться между отцом и любимой, но очередная накатывающая волна раз за разом взламывала, просачивалась сквозь любые создаваемые ей барьеры и щиты. Все было бы гораздо хуже, не будь у Драконов серьезной закалки — четырехдневное путешествие по полной ужасов равнине и ''прогулка''сквозь фальшивый рай немного подготовили их к тому, что творилось с ними сейчас, не до конца, но по крайней мере у них оставались силы бороться и двигаться вперед.

Невероятно тяжелые два часа, разъедающие душу два часа, бесконечные два часа едва не поставили Дримма на грань, вымотали ему все нервы, подточили замок воли, заставили бояться себя, бояться мира вокруг, а потому ничего удивительного, что он едва не ударил первым, как только увидел бредущую огромную фигуру, первое встреченное на дороге существо за два наполненных борьбой и мукой души часа.

Фейри удержался! Едва-едва, в последний момент, но он пришел в себя, скинул липкие объятья не свойственной ему паники и опустил засветившийся посох. Туллиндэ справилась не хуже него, хоть и закусила губы до крови, и та, смешиваясь с текущими из глаз слезами, побежала у нее по подбородку. Но все-таки они оба удержались, не поддались, не потеряли себя — в очередной раз Мир Мертвых не сумел сломать этих двоих!

Между тем шагавший по дороге великан ничем таким не выделялся на фоне остальных встреченных в этом месте существ: широкополая кожаная шляпа, кожаная же одежда, 16-18-ти метровый рост, одутловатое-серое лицо, глубоко посаженные глаза, что-то тащит, перекинув на спину через плечо, мелодично позвякивая при каждом шаге — пожалуй это все. Ах да, камень дороги трещит-хрустит под его сапогами, как будто великан сделан из свинца или чего потяжелей. В общем красавец! Вполне себе милый великан, особенно если вспомнить многих других местных обитателей, просто очередной путник на дороге.

Великан спокойно разминулся с Ворошиловым (места на дороге хватало), бросил взгляд на колесницу Туллиндэ, более внимательно переглянулся с не уступавшим ему габаритами Кошмаром, но и с ним разошелся вполне мирно. Дримм оглянулся назад: на спине у великана болтался огромный пук цепей, десятки, возможно сотни, именно они позвякивали при ходьбе. Довольно длинные цепи, каждая болтается немного ниже пояса своего владельца, а значит 7–8 метров как минимум, и у каждой на конце полутораметровый заточенный крюк. Некоторые крюки пусты, другие измазаны красным, на третьих не опознаваемая требуха, на четвертых болтаются живые существа, да, все еще живые, страдающие существа, а не трупы, как можно было бы предположить, глядя на пронзившие их плоть толстенные острия (как черви на рыболовном крючке). Есть судя по виду дикие твари, есть представители неизвестных рас, но большинство попавшихся на крючок ''счастливчиков'' — люди. За великаном оставалась кровавая полоса. То еще зрелище, хотя для этого места вполне себе обычная, скучная бытовуха. Ну великан, ну цепи, ну живые существа на крюках… ну и что? Рутина не более, рутина в Мире Мертвых…