Исход

Фигольчик с Быковичем промучились похмельем весь следующий день. Остальная компания решила не приступать без них к разработке плана действий, так-как после великолепной оргии им тоже требовался отдых.

Правда, на сей раз Анджелика не чувствовала себя настолько разбитой и измученной, как тогда. Видимо это было, как потеря девственности – боль, страх, неприятные ощущения были и прошли. Они больше не вернутся, как не вернётся сама невинность, которую следует не оплакивать, а отпустить с благодарной улыбкой, а самой повернуться лицом к новой жизни, в новом качестве. И ровно половина успеха в этой жизни зависит от того, как её встретишь – трясясь от страха и прокиснув, либо радостно и смело, изучая каждый шаг и выбирая для себя лучшее из достигнутого.

В деле плотских изысков, которых она неожиданно отведала и к которым вдруг почувствовала жгучий интерес, было почти, то же самое. Исключением было то, что бурное многогранное наслаждение она испытала не в первый раз. Но если тот, первый, дался недёшево, принеся телесную боль и душевные муки, то второй прошёл без ущерба для тела, душе доставил только радость, а полное восстановление сил произошло уже на следующее утро.

Они отмылись накануне вечером, затем отлично выспались, провалявшись в постели почти до обеда. Потом был развесёлый пир-горой, на котором, правда не было Фига и Быка. Эти бедняги смотреть не могли на вино и еду, а потому друзья не стали их тревожить.

Фоллиана успела пополнить запасы провизии уничтоженной парой гуляк, а потому недостатка в ней не было. За шутливой беседой время пролетело быстро, и из-за стола поднялись, когда солнце уже основательно склонилось к западу.

Анджелика и Драся вышли подышать воздухом, а заодно ещё раз полюбоваться на фонтан, с которым они задумали проделать рискованный, но необходимый, как им казалось, эксперимент. Фонтан выглядел точно таким, каким запомнила его Анджелика. Потемневшие от времени металлические волки, изображённые с потрясающей реалистичностью, казалось бы, следили неподвижными глазами за каждым шагом приблизившихся к ним людей. Анджелика поймала себя на том, что находиться рядом с этими изображениями ей неприятно. (А вдруг, правда, что это никакие не статуи, а живые волки, обездвиженные с помощью магии?)

Тогда она сказала об этом Драсе, и тот предложил вернуться обратно в замок. Отметив, что фонтан неплохо бы почистить, но сегодня этим заниматься совершенно не хочется, они обошли ещё раз двор по периметру настила и вошли в простую прямоугольную дверь, нырнув в прохладу каменного лабиринта лестниц.

– Что будем делать дальше? – спросила Анджелика.

– Я думал навестить Фига и Быка, посмотреть как они там, – ответил Драся.

– Тогда сходи к ним один, – сказала принцесса. – Я загляну чуть позже, а сейчас пойду, посижу в библиотеке. Может быть, найду там Фоллиану и поболтаю с ней о девичьем!

Они расстались, условившись, найти друг друга чуть позже. Анджелика действительно направилась в библиотеку, задумчиво глянув по дороге в сторону спальни – не соснуть ли часок? Но закатное время уже наступило, а, как известно, на закате лучше не спать, а то потом и голова будет дурная, а ночью бессонница одолеет. Тогда принцесса решила следовать первоначальному плану, и через пару минут перешагнула порог библиотеки.

Там было тихо, но не безлюдно. Фоллиану она, правда, не застала, но в кресле за небольшим столиком, с каким-то атласом в руке сидел капитан Барбарус, который тут же вскочил при её появлении, как это подобает истинному кабальеро. Анджелика тоже поприветствовала своего нечаянного любовника, спросила, не помешает ли она ему, и, получив горячие заверения, что, конечно, нет, прошла к полкам, где лежали артефакты.

Ей так и не удалось рассмотреть их, как следует, в прошлый раз, поэтому стоило наверстать упущенное, так-как вскоре они собирались покинуть этот замок, может быть, навсегда. Рогелло Бодакула много путешествовал при жизни, и видимо ему пришлось повидать немало чудесного. А кое-что из редкостей он прихватил с собой в качестве трофея. Вот, например, металлические перчатки, лежавшие на отдельном коврике. Семипалые перчатки! Прикинув длину пальцев, на которые они были рассчитаны, Анджелика только головой покачала. Обладатель таких кистей рук мог без труда сомкнуть пальцы на её талии. Каким же он был сам? Человек ли это или чудо-юдо, какое-то?

А вот раковина моллюска размером с небольшой сундучок. У мамы похожая стояла в серванте среди фужеров и салатников. Но эта отличалась тем, что была совершенно прозрачной, словно сделанной из хрусталя. Сначала Анджелика так и подумала, но, проведя ладонями по неровной внешней и гладкой внутренней поверхности раковины, она поняла, что это не творение чьих-то рук, а чудесное создание природы.

А вот…