Искра

— Боггарт, — потянул носом маг, но не почувствовал ничего, кроме свежести и мороза — на эмоциях леди Элизабет стоял глухой блок. Воздух очистился, с неба посыпался снег. На проклятой луже засеребрились льдинки. — Потрошитель — молодой боггарт, мадам. Не зарегистрированный — Эбберлайн проверил. Тварь не старше сорока, по человеческим меркам выглядит на двадцать пять. От Старой крови только сутулость и солнцебоязнь, предпочитает туманы и дождливую погоду. Одежду носит непринужденно, любит скрывающие фигуру плащи. К городам адаптирован. Пришлый, живи он в Уайтчепеле, я бы его уже нашел. Рост пять футов восемь дюймов, вес около двухсот фунтов. Лицо треугольное. Острый нос, тяжелые веки, зеленые глаза, ярко выраженные скулы. Светло-каштановые волосы. Слепок образа будет готов к этому четвергу.

— Сегодня пятница, — улыбнулась Королева.

— Да? Значит, к следующему.

— Александр, ты знаешь, какое сегодня число?

Стоять прямо было неудобно. Мир покачивался, шептал что-то, и маг, удерживая равновесие, оперся ладонью о забор работного дома. Достал флягу.

— Это важно? — Виски привычно обожгло горло.

— Тебе стоит меньше пить. — Холодные пальцы коснулись лба, скользнули по щеке. — Я чувствую приживленную память. Почему ты ее не убираешь?

— Она не мешает.

— Она меняет тебя. Если снимешь щиты, я помогу от нее избавиться. — Участие в голосе Королевы было таким искренним, что он почти поверил.

Почти.

Александр перехватил женское запястье, предупреждающе сжал.

— Я в порядке.

— Тогда работай.

Леди Элизабет стряхнула его руку и исчезла.

Приживленная память не мешала, она просто внедрялась в собственную, подсовывая чужие привычки, и Александр вдруг замечал, что орет на слуг, хамит поверенному и стравливает Эбберлайна со Скотланд-Ярдом. Отношения с окружающими стремительно портились, но останавливаться маг не собирался. Чего ради?

Ради кого?

Ради этой серости вокруг? Тупого стада, одержимого желанием получше устроиться за чужой счет? Беспринципного, трусливого, жадного, жалкого, готового убить, продать и продаться?.. И ладно в Уайтчепеле, с его хиндостанскими законами джунглей — там только выжигать и строить заново, — но в Вест-Энде, который раньше казался оплотом здравомыслия и порядка? Откуда столько… в людях, чей самый сложный выбор — что надеть к завтраку? И с какой стати он должен быть с ними любезен? С дураком-адвокатом, не способным оформить покупку Медных Буков, с лордами, которых не звал? С леди, мечтающими запустить холеные ручки в фамильные драгоценности Райдеров? С Шелл?..

Прекрасная мисс Уилбер шла к титулу герцогини с непробиваемостью броненосца. За три недели, на которые он выпал из жизни, Шелл не только завязала дружеские отношения со всеми его родственниками, но и стала лицом светской хроники, словно невзначай демонстрируя газетчикам помолвочное кольцо с трехкаратным бриллиантом.

Невеста герцога Райдера была всюду: о ней говорили на балах и приемах, за счастье «доброго ангела» молились в приютах, благотворительный фонд мисс Уилбер всплывал в мыслях обитательниц трущоб, от нее не удавалось отделаться даже в собственном особняке, все больше напоминающем шкатулку для рукоделия. Возвращаясь домой, чтобы хоть немного отдохнуть, Александр то и дело натыкался на следы присутствия Шелл — белые и голубые драпировки, забытые веера, атласные ленты на карнизах, переставленную мебель. По комнатам плыл запах лилий — мисс Уилбер подбирала цветочное оформление свадьбе.

От лилий тошнило. От мисс Уилбер тоже. Отоспаться не было ни малейшей возможности — стоило задержаться в спальне до завтрака, и в дверь начинали колотить:

— Мистер Райдер, мисс Уилбер ждет вас в гостиной.

— Мистер Райдер, прибыл портной.

— Мистер Райдер, вас просит о встрече граф Найтли.

— Мистер Райдер, привезли приглашения.

— Мистер Райдер, вы просмотрите смету для праздничного обеда?

— Мистер Райдер…

— ВОН! — рявкнул Алекс, швырнув в дверь бутылкой. В коридоре стихло. — Твою ж мать… — процедил маг, угрюмо глядя на засыпанный осколками ковер и винные брызги. — Твою ж паучью…