Искра

— В с-союзах чистокровных и Источников вс-сегда рождаются одаренные дети, — прострекотал makada. — Очень одаренные, Тин. Берли, Бэкон, Лес-стер, Дрейк, Уолсингем — все они потомки les Sources. За мной очередь из тех, кто продаст душу Королеве за сына от Источника! …И не только душу, — сверкнул глазами маг, — за эту возможность они с удовольствием отдадут Ей твоих дочерей.

…глупая, глупая Тини Хорн. Неужели ты думала, что все закончилось?

Я поверила Уилберу сразу и бесповоротно — такое невозможно придумать, и бабочка в кулаке захрустела. Меня повело. Пятна света и тени сотнями крыльев зашумели в ушах, зарябили в глазах, сжали горло — я открывала рот, но не могла вдохнуть воздух, и только слова Уилбера — жестокие, грубые — удерживали меня на границе сознания:

— Если ты не подчинишься, Она сломает тебя прямо перед алтарем. Ты будешь все чувствовать, все понимать, но не сможешь противиться Императивам. Ты станешь есть, пить, дышать, спать с сукиным сыном, которому тебя отдадут, и травить плод, если первым ребенком окажется мальчик — прежде, чем порадовать мужа наследником, ты будешь обязана подарить Королеве Источник. …Ты этого хочешь, Вирджиния? — больно встряхнул меня Уилбер. — Скажи, ты этого добиваешься?

Я всхлипнула и замотала головой:

— Нет!..

— Тогда я — твой единственный выход. Королева так хочет моих големов, новые плетения и артефакты, что готова закрыть глаза на порченую кровь, — оскалился makada, но тут же спрятал клыки. Натянуто улыбнулся: — Императивы тут не сработают, невозможно приказать Луне светить в полдень. …Вирджиния, все, что я предлагал тебе, в силе. Ты получишь дом, мою защиту и имя. Положение в обществе. Я подпишу бумаги о вдовьей доле — если со мной что-то случится, ты не останешься нищей. Магазин мистера Хорна восстановить невозможно, Лаунж-Пассаж на треть Королевский, но я добьюсь суда над Кори и возмещения украденного. И я клянусь тебе могилой отца, — поймал мои руки Уилбер, — твои дети и внуки никогда не окажутся в Виндзоре. …Ты станешь моей женой, Этансель? — настойчиво спросил маг. Его глаза в темноте горели красным.

Раздавленная, почти парализованная новой бедой, я смогла только кивнуть. По ледяным щекам текли слезы.

— Спасибо, — сказал Уилбер и, поднявшись, коротко поцеловал меня в лоб. От резкого движения воротник его рубашки съехал, открывая плохо зажившие следы удавки палача.

Угрюмые хребты Ир-Уитва сек снег. Буря не унялась за неделю: острые льдинки картечью били по скалам, стучали по валунам, царапая склоны, сыпались колючим крошевом на тропы и перевалы. Воющий ветер сталкивал в пропасть — подошвы скользили, и Риан, тяжело дыша, прижалась к треснувшему камню, всем существом ощущая приближение взгляда.

…алекс-с-с-са-а-а-андр— ра-а-айде-е-ер…

Снежный вихрь ударил с налета — запорошил глаза, тяжело облепил, словно стремясь задушить ее холодом за неповиновение Финварре и Королеве. Голову сжали ледяные тиски. «Райде-е-ер… алекс-с-с-са-а-а-андр-ра-а-айде-е-ер…» — зашуршало под черепом. «…Алекс-с-с-са-а-а-андр-ра-а-айде-е-ер… алекс-с-с-са-а-а-андр-ра-а-айде-е-ер… АЛЕ-Е-ЕКСА-А-АНДР РАЙДЕР!»

Оглушительный ментальный приказ швырнул эллиллон на колени, требуя донести, рассказать, указать, где скрывается враг, призвать Королеву, признать вину, признать свою никчемность и слабость, свою глупость, свою… Риан стиснула железную фибулу плаща и закричала, когда черный металл до волдырей сжег ладонь. Слепящая боль прострелила руку, но смыла наваждение — оно осыпалось льдинками и понеслось вниз по склону:

…алекс-с-с-са-а-а-андр— ра-а-айде-е-ер…

Эллиллон проводила его взглядом и, дрожа, поднялась. Сопротивляться человеческой Королеве было с каждым днем все сложнее, и оставалось только надеяться, что это скоро закончится. Уже завтра, когда Она убедится, что даже венчание makada и Ffynnon не выманит Александра.

Риан прильнула к скале, туманом просочилась в трещину, оставив на обындевелых камнях пятна крови и жесткую шерсть мехового подбоя плаща. После снежных просторов темнота горных недр была непроглядной. Эллиллон нашла здоровой рукой стену, боком втиснулась в штольню, еще на заре времен пробитую кобольдами. Узкий лаз цеплял плечи, тревожил рану, но неуверенность и страх, что ошиблась, терзали острее.

Потому что Александр Райдер не из тех, кто прощает оковы.

— …бегите! Уна, Эдна, уводите..!