Искра

— Полмили от края предместий, — мягко поправил Финварра. — И никаких дорог на моих землях. …Ты все поняла, Риан? — повернулся к ней Король. — Можешь считать себя свободной от клятвы. Я запрещаю тебе помогать…

…но не мешать.

Сухой горячий воздух штольни жег лицо. Чем глубже Риан спускалась под гору, тем жарче ей становилось: щеки эллиллон раскраснелись, спина и затылок взмокли от пота. Тяжелая одежда стесняла движения — Риан сбросила плащ, устало оперлась о гранит, слушая вибрацию Ир-Уитва и звонкий лязг металла внизу: кланг… кланг… кланг…

Кланг!

Тишина.

КЛАНГ!

Гору ощутимо тряхнуло. Ахнув, Риан налетела грудью на стену и всхлипнула, закрывая голову руками, когда сверху посыпались мелкие камни. Оглушенная, ослепленная, эллиллон сжалась в комок, пережидая обвал и беззвучно молясь. Острые обломки колотили ее по спине, по плечам, а высоко наверху, ломая облик хребтов, загрохотала лавина.

Великая Дану, что он творит?!..

— Прекрати! — не выдержав, закричала Риан. — Хватит! Ddraig, они найдут тебя!..

Александр затих. Подземные удары прекратились: за яростной вспышкой всегда наступало бессилие. Помедлив, Риан осторожно встала, вслушалась в ослабленные расстоянием завывания ветра и шорохи стекающих с платья камней. Кровь в висках стучала так, что было больно глазам.

Эллиллон подхватила юбки и торопливо пошла, потом побежала, протискиваясь в узком лазе и уже не заботясь, что тесные стены цепляют одежду. Все быстрее и быстрее, почти скользя по круто уходящей вниз штольне, пока та не выплюнула ее в пещеру.

— Матушка Дану…

В задымленном подземелье, словно снег, кружился пепел. Факелы обуглились, и красноватого свечения раскаленных стен едва хватало, чтобы найти Александра: окровавленный маг лежал лицом вниз, как на пустоши после выстрела, но, даже теряя сознание, натягивал цепи.

Сумасшедший мальчишка…

Смотреть, как он рвется из оков, было невыносимо. Но отпустить его к Ffynnon? Позволить Королеве уничтожить последнего Дракона? Ослабевшего, израненного, почти сгоревшего в попытке удержать Источник и жизнь своей женщины?..

Риан опустилась перед магом на колени, надела перчатки, повела рукой по уходящим в темноту цепям, ощупывая железные кольца. На спине Александра они оплавились, растеклись, но пока держали, запирая дар — и оставляя глубокие паленые язвы: стоило неловко тронуть звенья, как те поползли, распуская плечи Алекса на лоскуты.

— Решила… добить? — прохрипел маг.

— Прости, — прошептала Риан, с болью глядя на испещренную рубцами спину. Три дня назад их было меньше. — Я не хотела… — Эллиллон коснулась длинных спутанных волос, осматривая след от выстрела, погладила мага по голове. — Пожалуйста, остановись. Тебе нельзя на поверхность, — сказала она, в который раз пытаясь достучаться до рассудка. — Ты болен, слаб. Источник еще не улегся. Вырвавшись сейчас, чего ты добьешься? Развлечешь Гончих охотой? Порадуешь Королеву своей смертью? — Алекс дернулся, пытаясь ответить, и Риан прижала ладонь к его губам: — Нет, молчи!.. За год с твоей Ffynnon ничего не случится, на супружеском ложе женщины не умирают. Ты вернешь ее — когда поисковики ослабеют, а Королева найдет себе новых врагов. И тогда ты ударишь! — Глаза эллиллон засверкали: — Ты наберешь сторонников и вернешь Этансель, свой дом, титул, земли — все, что у тебя украли!.. Подумай, Александр, — зашептала Риан, наклонившись так низко, что губы почти коснулись его уха, — ты сам можешь стать Королем, как Финварра! Просто подумай…

19

Белое платье невесты походило на саван.

Его доставили утром — ворох ткани, пахнущей лавандой и пылью. Я утонула в старинных кружевах, в длинных юбках, потерялась в стуке жемчуга и лентах шнуровки; Мэри-Агнесс, придержав, нашла для меня горловину, а после долго скалывала шелк, подбирая его булавками и плетениями.

Затем занялась волосами: тщательно расчесала потускневшие локоны, свила в жгуты тонкие пряди с висков и закрепила их на затылке. На темя лег венок сухих роз; сбегающая с него фата доставала до самого пола.

— Ты очень красивая, Тин, — улыбнулась Мэри, расправляя последние складки. — Как с картины.

Возможно.

Плотный лиф облегал талию и грудь, пышные юбки образовывали колокол. Выреза не было — жесткий кружевной воротник раскрылся вокруг горла, словно лепестки цветка. Многослойные буфы, центральную вставку и шелк вдоль подола покрывали жемчужины, спина и верх юбок блестели от серебряного шитья: бабочки и кленовые листья, нарциссы и лилии. В юности Королевы платье было роскошным, но триста лет спустя я выглядела в нем словно поднятый навязанной волей мертвец. Сухие цветы на голове лишь усиливали сходство, а закрыв глаза…

— Тин! Тини! — встряхнула меня Мэри-Агнесс, и я вздрогнула.

— Да?..

Гончая стояла очень близко; на ее лице — впервые за время, что я провела в Виндзоре, — читалось сочувствие.