Искра

— Что тебе ясно?

— Не переходить реку…

— Именно.

Он все стоял, поигрывая плетью, смотрел, как я прижимаю ладонь к горящей от крапивы щеке. Тонкий рот мага кривился, будто перед ним было что-то ничтожное и отвратительное взору аристократа.

— Почему мне нельзя уйти? — хрипло спросила я. — Вы же сами сказали, что когда я… и мистер Райдер… Что вы отпустите меня! — Хлопнула створка окна — раскат портала и голоса разбудили Ллойдов. И надо бы говорить тише, но какая разница теперь, когда они и так знают?! — Я хочу уехать! Я его всю зиму развлекала!

Плеть в руке Уилбера вдруг обросла острыми кристаллами льда.

— Заткнись, — процедил маг. — Слишком смелая ты для шлюхи. — Наклонился, запустил руку мне в волосы, заставляя поднять голову. — Если ты снова попытаешься удрать — я ведь узнаю об этом, Вирджиния! — больно дернул он пряди. — Если снова попытаешься удрать — пожалеешь.

— Отойди от нее!

Маг ухмыльнулся при виде хромающего к воротам Ллойда, пытающегося одновременно запахнуть халат поверх пижамы и зарядить ружье. Оттолкнул меня, хлестнул плетью по высокому ботинку и исчез в портале.

Ллойд плюнул ему вдогонку и протянул мне руку, помогая встать.

— Жива? Не обидел?

— Нет… — просипела я.

Старик мельком взглянул на ссадины на шее, на свисающий обрывок воротника и смачно выругался. Уперся дулом ружья в кочку, достал из глубокого кармана халата флягу:

— На, выпей. Пей! — прикрикнул он, когда я замотала головой.

Крепкая жидкость обожгла горло. Я даже не поняла, что это было — подавилась, закашляла, хватая ртом воздух и хлынувшие слезы. Теплее не стало.

Мистер Ллойд отобрал флягу, пригубил.

— Далеко ушла? — спросил он, завинчивая крышку.

Я тоскливо посмотрела на дорогу:

— До развилки на Медные Буки.

Из-за реки медленно выползало тусклое солнце. Утренний ветер прошел волной по вереску на холмах, зашелестел в ветках свесившейся через ограду сирени, и мне на голову посыпались холодные капли росы.

— Маяк, небось, навесил, — кивнул старик. — Ублюдок он, этот Уилбер. Еще хуже Райдера. Ладно, не реви, придумаем что-нибудь. — Мистер Ллойд неловко похлопал меня по плечу, взял ружье под мышку. — Пойдем в дом, простынешь.

— Не хочу…

Я не хочу возвращаться. Кем я буду, оставшись? Сперва нищая приживалка, потом любовница, несостоявшаяся невеста. А теперь, выходит, содержанка. Я не хочу ей быть, я никогда не искала легкой жизни, хотя Безносая Сьюзан весь последний год намекала, что может «устроить» и убедить Арчера! До тех пор, пока я не притворилась чахоточной…

За что он так со мной?

А Уилбер? Какое ему дело? Неужели мстит за часы? Или заботится об удовольствии будущего мужа сестры?

Гадость какая…

Желудок свело, к горлу подкатил ком, и меня стошнило желчью и проглоченным пойлом. Старый валлиец покачал головой, повесил на плечо ружье, сумку, и повел меня к коттеджу.

Они потом громко ругались внизу — мистер и миссис Ллойд. Джейн все порывалась подняться, поговорить со мной, а брат не пускал:

— Отвяжись от нее! Ты уже наговорила!.. И наговорила, и научила, и намолчала! Сама гулящая, и девочку…

Раздался звук пощечины, грохот — хлопнула дверь — и женский плач, а я лежала в своей прежней комнате с гобеленами и большим страшным шкафом, смотрела в балдахин и чувствовала, как преданность и безграничное доверие Александру Райдеру вытесняются глухой злостью.

3

Иногда кажется, все идет настолько плохо, что хуже просто не бывает. Тетя Скарлет говорила, главное в такие моменты не начать роптать, ведь смирение — добродетель, а Триединый не пошлет нам больше испытаний, чем мы можем выдержать. Тем более, что зачастую эти испытания — расплата за наши же ошибки.

Но даже несмотря на это, смиренно ждать Александра не получалось. Я злилась, ужасно злилась на Райдера, убедившего меня остаться, ненавидела Уилбера, заставившего вернуться, и презирала себя — за собственную глупость и трусость: при воспоминании о ледяной плети, которой поигрывал маг, по телу пробегал озноб, а шрам на боку багровел и пульсировал. Я останавливалась на мосту, не находя в себе храбрости перейти границу, и терла средний палец с маяком Уилбера — кольцо, о котором я совсем забыла, прощупывалось под кожей между костяшкой и третьей фалангой.

Отрезать палец я не смогу.

Понурившись, я возвращалась в коттедж, встречавший меня запахами сдобы, теплого дерева и виноватыми скрипами. Поднималась в отведенную мне комнату — в спальню Александра я больше не входила — и часами, как зимой, смотрела в зеркало с порченной амальгамой, понимая, что снова ничего не могу сделать. И если в Ландоне у меня была призрачная, но все же надежда что-то изменить, то противопоставить двум магам мне нечего.

Не-че-го, — забили часы в гостиной, и я изо всех сил ударила кулаком по подушке.

— Тини, обед готов, — тихо позвала из-за двери миссис Ллойд.

— Я не голодна, спасибо.

Джейн я избегала. Она ведь знала, знала, что Александр несвободен, но не сказала мне! Мистер Ллойд хотя бы не пытался казаться другом!..