Искра

— Да, все в порядке, миссис Ллойд, — донеслось из коридора. — Сейчас юную мисс не стоит беспокоить, на завтрак подайте ей что-нибудь сладкое и проследите, чтобы все съела. — А от следующих слов мага я заскулила, уткнувшись в простыни: — Конечно, я еще зайду. Мистер Райдер?.. Мистер Райдер готовится к свадьбе.

Шрам болел — остро и зло, от лихорадки мутило.

Я перевернулась на бок, потом села, держась за столбик кровати и дожидаясь, пока в голове прояснится. Одинокая свеча множилась в зеркале, высвечивала синяки на груди и бедрах, исцарапанные ноги и опухшие от слез глаза. На полу валялись панталоны, сорочка и разорванное платье.

Переступая через мокрую ткань, я подошла к шкафу, открыла дверцу. К платьям, сшитым на деньги Александра, я не прикасалась с тех пор, как узнала о нем и мисс Шелл, но сейчас было не до гордости. Я взяла самое простое, из темно-серой шерсти, втиснула стопы в новые ботинки, положила в неразобранную с прошлого побега сумку перчатки и шаль и спустилась вниз.

Джейн спала — из ее комнаты доносилось легкое похрапывание, мистер Ллойд еще не вернулся. Жаль, что не попрощаюсь, но, надеюсь, он поймет и не обидится за то, что я отлила у него виски.

Лекарственные травы хранились в кладовой рядом с крупами. Пучки вереска, ромашки, полыни, мать-и-мачехи, подорожника свисали с потолка, цеплялись за волосы и плечи, прошлогодние ягоды и коренья лежали в коробках. Пластины дубовой коры, как нарочно, отыскались в дальнем углу. Я отломила кусок размером в две ладони и вернулась на кухню. Разожгла очаг, вскипятила воду и бросила кору в котелок, накрыла крышкой.

Хорошо, что Джейн следит за ножами, точить их я совсем не умею.

Кухонные тесаки стояли в деревянной подставке — я приподнимала их, проверяя вес и острие, и с тихим стуком опускала обратно. Подходящий оказался четвертым. Похожий на легкий кинжал, с такой заточкой, что кромка лезвия казалась прозрачной, он удобно лег в руку. Я вертела его, рассматривая узоры на металле, пока не поняла, что тяну время.

…мало тебе было, Тини Хорн? Он еще зайдет. И вряд ли снова остановится.

Я протерла нож и руку виски, остатки, понюхав, отставила в сторону: меня, скорее, снова стошнит, чем притупит боль. Положила ладонь на разделочную доску, примериваясь, широко развела пальцы. Страшно…

Все не решаясь, я закусила губу и ахнула, когда только-только подсохшая корочка от «поцелуя» Уилбера сползла, и рот обожгло. Страшно? Не страшнее, чем быть изнасилованной. Арчер меня больше не защитит, а Александр готовится к свадьбе. Я несколько раз глубоко вдохнула, сжала зубами кончик салфетки и сделала первый надрез; полившаяся кровь в полумраке кухни казалась черной, а показавшееся из-под кожи кольцо артефакта переливчато-алым.

Палец пришлось резать по кругу. К моменту, когда я, мыча, отбросила нож, доска и стол стали скользкими. Часто дыша, я выплюнула изжеванную ткань и все-таки влила в себя виски, а потом сжала маяк и сдернула его с пальца вместе с клочком кожи и искромсанной плоти.

Боль ударила по глазам яркой вспышкой, подогнула колени. Кольцо укатилось куда-то к порогу. Беззвучно рыдая, я прижалась лбом к ножке стола, нянча у груди порезанную руку. Подползла к очагу, сняла остывший отвар дубовой коры и сунула в котелок сначала ладонь, а потом и голову, окрашивая волосы в тусклый коричневый цвет.

Кровь все не останавливалась. Я кое-как перевязала руку, укутала кудри кухонным полотенцем, чтобы не вымочить и не вымазать одежду. Натянула платье, схватила сумку и побежала прочь из дома.

«Ландон — 300 миль, Кэрдифф 160 миль, Ливерпуль 100 миль», и ниже «Дрэгон Хиллс. Ллавелин — 25 миль, Коппер Бич — 19 миль».

Доска указателя была мокрой от дождя, буквы я скорее угадала, чем разглядела в занимающемся рассвете. Задыхаясь от бега, я остановилась у столба, позволяя себе короткий отдых. Сняла полотенце с головы, выпустила локоны, чтобы досохли на ветру. Слава Триединому, от яркого красно-рыжего не осталось и следа. Надеюсь, это поможет, и в Ллавелине не узнают «очаровательную соседку», а Уилбер хоть ненадолго потеряет след. Мне бы добраться до города… Там будет проще.

Палец горел и дергал, как больной зуб. Трогать его под повязкой я боялась.

Дорога на Медные Буки была такой же заросшей, как и десять дней назад — видимо, новый хозяин интересуется охотой на лис куда больше, чем благоустройством поместья. Я покосилась на густой боярышник и, побледнев, схватилась за гвоздь, когда кусты шевельнулись.

— Боже, Один! Как ты меня напугал…

Волк остановился совсем рядом, потянул воздух и вопросительно тронул носом забинтованную руку. Снежная, недовольно сверкая глазами, маячила в стороне.

— Я поранилась. Случайно, — успокоила я зверя. — Проводишь… То есть, проводите меня в Ллавелин?

— Р-р! — проворчал Один и сел.

— Нет? Ну ладно, я тогда сама. Всего доброго, мистер Вулф, — почесала его за ухом. — И вам, миссис Вулф.

Я набросила на голову шаль, поправила сумку и, широко огибая полосы тумана, внимательно глядя по сторонам, пошла в сторону городка.