Искра и Тьма (СИ)

— А что? — сказал Рагуйло, подбоченившись и подкручивая ус. — Кто знает, что здесь творилось? Ведь это же был натуральный притон! Вот и нате — какая-нибудь пьяная сволочь, шутки ради, выбросила останки старика!

— Хм… ты думаешь? Хм… Варда!

— Да… князь. — Комендант вздрогнул и выронил из рук кусок лебединого крыла.

— Ну-ка расскажи нам, что ты здесь видел?

— Да… тут был бардак… э-э-э… всякий хлам — тряпье, мешки… с морковью… э-э-э…

— Я спрашиваю про людей, дубина!

— Э-э-эм-м… тот сброд, что здесь находился… э-э-э… ну, половину мы… э-э-э… того… половину… э-э-э…

— Если ты еще раз экнешь, — крикнул Военег, стукнув кубком по столу и расплескав вино, — то я собственноручно тебя «того»!

— Извините. Я хотел сказать, что тут ошивались… сброд — беднота, вольные, шлюхи… Я распорядился убить всех подозрительных, остальных прогнал прочь. В замке осталась челядь: кухарки, конюхи — словом, необходимый люд. Очистили замок от мусора, Щеку казнили, но в крипту я… извините, не заглядывал. Как-то не подумал.

— Ясно.

— Послушай, князь! — сказал вдруг Тур, отложив кусок свиной ляжки и вытерев руки о скатерть. — А может, он и не умер вовсе?

— Да-а, — устало проговорил Военег, подперев кулаком щеку. — Тур… бычья башка.

— Нет, я серьезно! Я сам видел! Мне было лет пятнадцать… Так вот, мы вроде как собрались схоронить дядь Власа, Власия — он однажды умер. Ну, он умер. Вечером. Сердце, значит, прихватило. Умер — прям-таки окоченел. Ни туды и ни сюды. Взяли мы его, в гроб уложили, уже и на скудельню отвезли… А он, гад, взял и… ну, ожил.

— Каков подлец! — сострил Рагуйло.

— Ожил? — спросил Военег. — Да ну тебя…

— Так бывает, — неожиданно вмешался Асмунд. — Бывает, князь. Летаргия — вот как это называется.

— Это что ж? — спросил Путята, вытаращив глаза. — Старик, что ль, не умер? Он что, где-то ходит?

При мысли об этом всем стало немного не по себе.

— Ладно, хватит о нем, — раздраженно сказал Военег. — Варда завтра поспрашивает местных, что они знают.

— Рад стараться!

— Не ори. Так. К делу. Скажу сразу, а то вы мне уже порядком надоели. Едем в гости к Мечеславу. Именно в гости, на свадьбу. На Косом Поле мы должны встретиться… с Бориской. Да-да!

— Удивляешь, князь, — проговорил Рагуйло.

— Мир меняется, — глубокомысленно покачав головой, изрек Военег, потом почему-то вздрогнул и крикнул: — Эй, слуги! Эй! Кто там?

Подбежала служанка.

— Собери-ка мне штоф винца, еще вот этот кусочек свининки, отрежь пирога немного, да… и, пожалуй… все. Пойду, позабавлюсь. Да, и яблок набери. Люблю яблочки.

— А мне можно? — спросил Тур.

— Иди совокупляйся с кобылами, дружочек, — отрезал Военег, вставая.

— Ну как знаешь, князь. Я просто о тебе забочусь. Врага надо прежде хорошенько ощупать, на предмет… чего-нибудь.

Все рассмеялись.

— Будет враг, ощупаешь, — сказал Военег, задумчиво глядя на то, как служанка готовит поднос со снедью. — А я к подруге. Бывайте, братцы. Только не напиваться! Ну, в смысле, до безобразия. Прикажу выпороть, так и знайте.

С этими словами Военег поднялся, ущипнул служанку за мягкое место, забрал у нее поднос и удалился.

Косые лучи заходящего солнца пронзили чертог насквозь, прогнав дрему Семена; он с интересом наблюдал за игрой света — на спине Аскольда застыл узор витражей: фиолетовые, зеленые и красные пятна; в ярком мареве курилась пыль.

— Ох, не тот он, — сказал Асмунд. — Все время думки какие-то у него…

— Переживает, — сказал Тур, шумно обсасывая кость. — Все ж таки вроде как с Бориской встречается. Как еще пройдет…

— Это понятно, — сказал Рагуйло. — Выпьем, братцы, выпьем…

— Давай, Семен! — толкнул его Тур.

— Нет. Я лучше квасу.

— Рассказал бы кто чего, — предложил Аскольд. — А то скучно…

— А что рассказывать? — растерянно спросил Путята. Простак мужик, Семен давно к нему присматривался, и он ему нравился.

— Ты-то ничего не расскажешь, — усмехнулся Рагуйло. — Ты и двух слов связать не можешь.

— Ну, ты! Следи за словами!

— Ну-ка, хватит, Рагуйло! — одернул его Аскольд. — Тут вам не Сосна! Вот Семен, насколько я знаю, ведает много историй…

— Во-во! — встрепенулся Тур. — Батька! Давай-ка, позабавь товарищей!

Семен призадумался, почесал щеку, с неудовольствием отметив двухдневную щетину, и сказал:

— Ладно вам. Нашли рассказчика.

— Про воровское прошлое… — заикнулся Тур.

— В моем воровском прошлом были только черствые сухари, помойки, а потом — Порча. Чего тут интересного?

— Я знаю! Я! — сказал Варда, заметно осмелевший после ухода Военега.

— Говори, мальчишка, — велел Асмунд, кинув на коменданта острый, как нож, взгляд. Семен чуть не засмеялся — палач, видать, пытался смутить парня — скорей забавы ради, нежели по злобе. Только это зря: Варда никого не боялся, кроме князя. Неплохой малый, шустрый, рассудительный — Военег дураков не держал.

— Я не обратил внимания на всякую здешнюю болтовню, — деловито начал он. — Наверное, зря. А болтали тут, вот только вспомнил, что Вышеслав, мол… э-э-э… как это… как же мне… а-а! Ходит призраком! Несколько раз он появлялся, дайте припомнить… как там? Так, вид у него, ага! страшный, окровавленный, ну… и все такое.